Маршрут номер семь
Семён Игнатьевич провернул ключ зажигания, и старенькая "Газель" нехотя ожила, закашлявшись морозным февральским утром...
Георгий Михайлович Соколов — мастер психологической прозы, тонкий наблюдатель городской жизни. В прошлом работал журналистом, что научило его подмечать характерные детали и человеческие слабости. Его рассказы — это зарисовки из жизни обычных людей, в которых автор умело раскрывает глубину переживаний и сложность человеческих отношений. Особенно ярко в его творчестве проявляется тема одиночества в большом городе.
Рассказы автора (30)
Часовщица и тайна остановившегося времени
Евгения Семёновна склонилась над механизмом карманных часов восемнадцатого века, и мир вокруг неё словно растворился. В эти моменты она чувствовала себя не просто мастером, а проводником между эпохами...
Цветочница с Невского
Нгуен Тхи Лин — так её звали по документам, но все на Невском называли её просто Лин — открывала свой цветочный магазин каждое утро ровно в восемь, независимо от времени года...
Ночная смена
Василий Кузьмич проверил часы на запястье — половина второго ночи. Самое глухое время, когда даже воздух в торговом центре «Галактика» становился густым и вязким, как патока...
Письма цвета виолончели
Вторник начался с того, что в дверь позвонили трижды — коротко, неуверенно, словно звонивший сомневался в необходимости своего визита...
Симфония подземных туннелей
Нгуен Ван Минь опустил швабру в ведро с мутной водой и выпрямился, разминая затёкшую спину. Станция «Маяковская» в три часа ночи напоминала огромный собор, забытый прихожанами...
Ночные диалоги о пустоте
Семён Аркадьевич проверил время на настенных часах — половина второго ночи. Самое тихое время в Музее актуального искусства на Гоголевском бульваре...
Горький привкус счастья
Алиса Михайлова впервые почувствовала чужую тоску на языке в тот дождливый октябрьский вторник, когда готовила капучино для женщины в мокром плаще...
Подметальщик воспоминаний
Октябрьское утро выдалось на редкость ясным...
Пар над Веретьево
Елизавета Петровна Синицына, которую все в Веретьево называли просто Лизой, обнаружила самовар в четверг, в половине четвертого пополудни, когда майское солнце било прямо в чердачное окно покойной тёти Глафиры...
Читатель
Букинистический магазин «Пергамент» располагался в полуподвале старого дома на Васильевском острове, и найти его мог только тот, кто точно знал, куда идёт...
Барометр судьбы
Виктор Семёнович Крылов проснулся, как всегда, ровно в шесть утра. Не от будильника — тот давно сломался и лежал теперь в ящике письменного стола рядом с очками в потрескавшейся оправе и фотографией жены...
Вкус памяти
Петербургский дождь барабанил по стёклам маленького кафе на Васильевском острове с таким упорством, словно пытался достучаться до чего-то важного внутри...
Попутчики
Глава первая. Утренний ритуал Марина Петровна проснулась, как всегда, за пять минут до звонка будильника. Это был её маленький триумф над временем — опережать его хотя бы на эти жалкие триста секунд...
Комната с видом на прошлое
Глава первая. Новосёл Егор Павлович Сомов, двадцати восьми лет от роду, программист средней руки и философ поневоле, въехал в коммунальную квартиру на Садовом кольце в четверг, тринадцатого числа...
Читатель между строк
Глава первая. Записка в Чехове Анна Сергеевна Мельникова проработала в районной библиотеке имени Горького ровно двадцать три года, четыре месяца и семнадцать дней...
Голуби времени
Аркадий Петрович Синицын просыпался теперь всегда в половине шестого утра — без будильника, по какому-то внутреннему зову, который появился у него после выхода на пенсию...
Кассирша, которая слышала слишком много
Валентина Петровна проснулась в то утро с ощущением, что мир слегка покосился. Не то чтобы сильно — так, градуса на два-три, но достаточно, чтобы привычные вещи выглядели чуть иначе...
Кафе на перекрестке судеб
Глава первая. Начало Марина Петровна стояла посреди пустого помещения и думала о том, что сорок семь лет — самое подходящее время для того, чтобы начать жизнь заново...
Попутчики
Марина Петровна заметила его в тот понедельник, когда опоздала на привычную электричку. Семь тридцать две вместо семи двадцати восьми – четыре минуты, изменившие устоявшийся порядок вещей...
Записка в томике Бунина
Семён Аркадьевич Ветров проснулся, как всегда, без четверти шесть. Старый будильник на тумбочке ещё не звонил, но внутренние часы, отлаженные за сорок семь лет работы в библиотеке, не давали сбоев...
Читатель из прошлого века
Семён Аркадьевич Птицын проснулся, как обычно, без четверти шесть. Старый будильник на тумбочке ещё не звонил, но внутренние часы, отлаженные за сорок лет работы в библиотеке, не давали сбоев...
Память кожи
Андрей Сергеевич всегда считал себя человеком рациональным. Пять лет работы массажистом в престижном салоне на Чистых прудах научили его одному: тело не врёт. Мышцы рассказывают о стрессах, кожа — о привычках, дыхание — о страхах...
Зеркало желаний
Александр Петрович Кольцов никогда не верил в мистику...
Терраса для двоих
День был тёплый, июньский, с привкусом зреющей клубники. Солнце переливалось в окнах многоэтажек, создавая иллюзию, будто стекло плавится. Анна сидела на террасе своей новой квартиры, обхватив колени руками...
Сны Заячьего Острова
В городке Приморске, что лежит на самой кромке моря, где чайки кричат громче людей, а соль въедается в стены домов, словно второй слой краски, жила Анна Маякова. Фамилия её не была случайностью судьбы...
Облака
Обыкновенные облака, белые, как бельё на верёвке, терлись о верхние этажи нового дома на Строителей. Дом был такой высокий, что казалось, ещё немного - и он проткнёт небо...
Маршрут обычного дня
Серое утро вползало в город неохотно, будто нехотя расставаясь с ночью. Мелкий дождь моросил третий день подряд, превращая асфальт в скользкое месиво, а настроение людей — в кисель раздражения и усталости...
Запах домашнего хлеба
Поезд замедлил ход, и за окном поплыли знакомые до боли пейзажи. Марина прижалась лбом к прохладному стеклу, наблюдая, как приближается маленький вокзал, выкрашенный в тот же бледно-желтый цвет, что и пятнадцать лет назад...
Голубь на подоконнике
Анна проснулась от настойчивого стука в окно. Тук-тук-тук. Она приоткрыла один глаз и посмотрела на часы — половина шестого утра. Тук-тук-тук. Снова. Она повернулась на другой бок и накрылась подушкой, но звук не прекращался...