Нино Гогиашвили стояла посреди пустого помещения на первом этаже панельной девятиэтажки и счастливо улыбалась. Вот оно — её будущее. Сорок квадратных метров облупившихся стен, три окна на помойку и запах кошек. Рай!
— Мамочка моя, — прошептала она по-грузински, — какая красота!
Риелтор Костя, худой парень в мятом костюме, недоумённо покосился на неё. Он показывал это помещение уже восьмой раз. Все сбегали, едва увидев ржавые трубы и плесень в углу. А эта странная тётка из Тбилиси светится, как будто выиграла квартиру в центре.
— Значит, берёте? — осторожно спросил он.
— Конечно, дорогой! Здесь будет самая лучшая пекарня во всей Москве! Хачапури, шоти, назуки... Ой, ты же не знаешь, что это такое!
Нино подлетела к Косте и ущипнула его за впалую щёку.
— Худой какой! Ничего, я тебя откормлю. Первый хачапури — бесплатно!
Через две недели начался ремонт. Нино носилась по помещению как ураган, командуя бригадой таджиков. Те смотрели на неё с восхищением и ужасом одновременно.
— Нет, нет, нет! — кричала она. — Печь должна стоять вот здесь! А витрина — там! Чтобы с улицы было видно, как я тесто мешаю!
В разгар работ дверь распахнулась. Вошёл мужчина в форме управдома. Квадратная челюсть, военная выправка, взгляд — как у памятника Дзержинскому.
— Что здесь происходит? — рявкнул он.
— Ой, добрый человек! — Нино бросилась к нему. — Я Нино, открываю пекарню. Хотите чаю? У меня есть чурчхела!
Виктор Семёнович (так звали управдома) отшатнулся. К нему ещё никто не бросался с чурчхелой.
— Документы есть? Разрешение на перепланировку? Согласование с жильцами?
— Какие документы? — искренне удивилась Нино. — Я договор аренды подписала, деньги заплатила...
— Так, — Виктор Семёнович достал блокнот. — Значит, так. Вам нужно: разрешение от СЭС, от пожарных, от Роспотребнадзора, согласование с управляющей компанией, с администрацией района...
Он говорил ещё минут пятнадцать. Нино слушала, округлив глаза. Потом молча пошла к сумке, достала контейнер и протянула управдому.
— Это мамины хинкали. Ещё тёплые. С бараниной.
— Я при исполнении! — возмутился Виктор Семёнович, но контейнер взял.
Дома, за ужином, он откусил первый хинкали и замер. Тридцать лет службы в армии, пятнадцать лет работы управдомом — и он не знал, что еда может быть такой.
На следующий день в пекарню пришла комиссия. Три дамы из районной администрации во главе с Аллой Игоревной — женщиной, которая, казалось, родилась с папкой документов в руках.
— Так, — Алла Игоревна обвела взглядом помещение. — Где план БТИ? Где заключение пожарных? Где...
— Девочки! — Нино выскочила из-за недостроенной печи. — Как хорошо, что вы пришли! Я как раз пеку!
Она выволокла противень с чем-то золотистым и ароматным.
— Это имеретинский хачапури. Попробуйте, пока горячий!
— Мы не можем, — отрезала Алла Игоревна. — Мы на работе.
— Ай, какая работа! Это же надо понимать — вкусно или нет! Вдруг я плохо готовлю? Вы же должны проверить!
Логика была железная. Дамы переглянулись.
— Ну, в целях проверки качества продукции... — пробормотала одна из них.
Через полчаса комиссия сидела за импровизированным столом из досок, уплетая хачапури и слушая историю про то, как бабушка Нино учила её печь хлеб в тоне.
— А документы? — слабо спросила Алла Игоревна, вытирая губы.
— Ой, документы! Я же не знаю, какие нужны! Вы мне список напишите, я всё сделаю!
Список получился на три страницы. Нино смотрела на него и чуть не плакала.
— Это же полгода собирать! И денег сколько!
Вечером к ней зашёл Виктор Семёнович.
— Слушай, грузинка, — сказал он. — Давай я тебе помогу. У меня племянник в пожарной части, сосед в СЭС...
— Почему? — удивилась Нино.
Виктор Семёнович покраснел.
— Хинкали у тебя вкусные. И вообще... район у нас депрессивный. Хоть что-то хорошее будет.
Началась эпопея. Виктор Семёнович водил Нино по кабинетам, объяснял, что и как говорить, кому улыбаться, а на кого не смотреть. Нино всё равно улыбалась всем и каждому совала контейнер с едой.
— Это же взятка! — шипел Виктор Семёнович.
— Какая взятка? Это угощение! У нас в Грузии всегда гостей угощают!
Через месяц половина районной администрации ходила с контейнерами от Нино. Алла Игоревна даже как-то обмолвилась:
— Знаете, может, не обязательно ВСЕ документы сразу... Можно начать работать, а потом доделать...
Но тут случилось страшное. Пришла проверка из города. Молодой инспектор в очках, весь из себя неподкупный.
— Это что за самодеятельность? — возмутился он. — Где документы? Почему нет заключения архитектурного надзора? Закрыть немедленно!
Нино села на ящик и заплакала. Не притворно, а по-настоящему. Столько сил, столько денег...
— Мальчик, — всхлипнула она. — Я же просто хлеб хочу печь. Хороший хлеб для хороших людей. Что я плохого делаю?
— Закон есть закон, — отрезал инспектор.
И тут дверь распахнулась. Вошли: Виктор Семёнович, Алла Игоревна, три бабушки из соседнего подъезда, Костя-риелтор, бригадир таджиков и ещё человек двадцать.
— Это что за сборище? — опешил инспектор.
— Общественные слушания, — невозмутимо сказала Алла Игоревна. — Жители района требуют открыть пекарню. Вот подписи.
Она выложила пачку листов.
— Но документы...
— Документы в процессе оформления, — Виктор Семёнович шагнул вперёд. — А вы, молодой человек, мешаете малому бизнесу. Это, между прочим, нарушение указа президента о поддержке предпринимательства.
Инспектор растерялся. Толпа надвигалась.
— Нино печёт лучший хлеб в Москве! — крикнула бабушка из третьего подъезда.
— Даёт в долг! — добавил бригадир.
— Бесплатно кормит пенсионеров по вторникам! — это была неправда, но звучало хорошо.
Инспектор пятился к двери.
— Я... я должен посоветоваться с начальством...
— Вот и посоветуйтесь, — кивнула Алла Игоревна. — А пока суд да дело, мы тут пекарню откроем. Пробную. Экспериментальную. На месяц.
Инспектор сбежал. Толпа ликовала. Нино рыдала и обнимала всех подряд.
— Спасибо! Спасибо! Завтра всем бесплатные хачапури!
— А что, правда по вторникам пенсионерам бесплатно? — спросила бабушка.
— Конечно! — закричала Нино. — И по вторникам, и по четвергам! Всем!
Виктор Семёнович покачал головой:
— Разоришься же.
— Не разорюсь! Бог не даст!
Пекарня открылась через неделю. Без половины документов, зато с любовью всего района. Очередь стояла с шести утра. Алла Игоревна специально проходила мимо по дороге на работу — за кофе и хачапури.
— Знаешь, — сказала она как-то Нино, — я двадцать лет проверками занимаюсь. Всех закрывала по закону. А тут думаю — может, не в законе дело? Может, в людях?
Нино обняла её:
— Конечно, в людях! Хороший человек — он везде хороший. Даже в администрации!
История эта случилась три года назад. Пекарня Нино теперь — сеть из пяти точек. Виктор Семёнович — коммерческий директор. Алла Игоревна ушла из администрации и ведёт бухгалтерию. А молодой инспектор... он тоже иногда заходит. По вторникам. Когда пенсионерам бесплатно.
Потому что хачапури — это аргумент. Против него нет приёма. Особенно если с пылу с жару. И от души.