Маргарита Степановна Воронцова аккуратно отодвинула лупу от альбома и потёрла уставшие глаза. Часы на каминной полке показывали половину одиннадцатого вечера — время, когда приличным пенсионерам полагалось уже спать, но она никак не могла оторваться от своей коллекции. Сорок лет собирательства превратили её скромную двухкомнатную квартиру на Васильевском острове в настоящий филателистический музей.
— Странно, — пробормотала она, снова наклоняясь к альбому. — Очень странно.
Перед ней лежала марка Российской империи 1858 года, десятикопеечная, с изображением государственного герба. Сама по себе марка была не такой уж редкой, но Маргарита Степановна совершенно точно помнила, что никогда её не покупала. Более того, в её каталоге, который она вела с педантичностью бывшего преподавателя истории, никакой записи об этом приобретении не было.
Она встала, прошла к секретеру красного дерева — наследству от покойного мужа — и достала толстую тетрадь в кожаном переплёте. Каждая марка, каждое приобретение за последние десять лет были здесь тщательно задокументированы: дата, место покупки, цена, состояние. Она пролистала записи за последние три месяца. Ничего.
— Может, память подводит? — спросила она у портрета мужа на стене. Виктор Павлович смотрел с фотографии строго, но доброжелательно, словно говоря: «Ты же знаешь себя, Рита. Твоя память — как швейцарские часы».
И действительно, Маргарита Степановна славилась своей памятью. В школе, где она проработала тридцать пять лет, ученики поражались её способности помнить имена и лица выпускников десятилетней давности.
На следующее утро, едва дождавшись девяти часов, она позвонила Игорю Леонидовичу Харламову, владельцу антикварного магазина «Раритет» на Невском проспекте, где обычно покупала марки.
— Игорь Леонидович? Доброе утро. Это Воронцова беспокоит. Скажите, я у вас в последнее время не приобретала марку десять копеек 1858 года?
— Маргарита Степановна! — радостно откликнулся Харламов. — Рад вас слышать! Нет, что вы, такой марки у меня не было уже месяца три. Да и вы были у меня последний раз... дайте подумать... две недели назад, покупали серию «Флора Кавказа».
— Да, да, помню. Спасибо, Игорь Леонидович.
Положив трубку, Маргарита Степановна задумалась. В её квартире бывали только самые близкие люди: племянница Наташа с семьёй, соседка Валентина Ивановна, да участники клуба коллекционеров «Петербургский раритет», который собирался у неё раз в месяц. Последнее заседание было как раз неделю назад.
Она достала блокнот и начала составлять список присутствовавших. Игорь Леонидович был, конечно. Эльза Карловна Штерн — милейшая дама, эмигрировавшая из ГДР в восьмидесятые. Павел Мефодьевич — реставратор, тихий как мышь, но с золотыми руками. Молодой Костя Березин — начинающий нумизмат. И новенький — Сергей Аркадьевич Золотов, рекомендованный Харламовым, специалист по старинным открыткам.
Маргарита Степановна прикрыла глаза, восстанавливая в памяти тот вечер. Все сидели в гостиной, пили чай с её фирменным яблочным пирогом, обсуждали последние приобретения. Потом Павел Мефодьевич показывал, как правильно реставрировать повреждённые марки. Кто-то выходил в туалет... да, Золотов выходил, и довольно надолго. Она помнила, потому что Эльза Карловна пошутила, что он, наверное, изучает её коллекцию фарфоровых статуэток в коридоре.
Но зачем кому-то подкладывать ей марку? Красть — это ещё можно понять, хотя и отвратительно. Но добавлять в чужую коллекцию?
Следующие два дня Маргарита Степановна провела в размышлениях и тщательном изучении злополучной марки. Под лупой она заметила едва различимые особенности: оттенок краски был чуть ярче, чем полагалось, а водяной знак... водяного знака не было вовсе, хотя должен был быть.
— Подделка, — прошептала она. — Но очень качественная.
В четверг она отправилась в библиотеку Академии наук, где хранились каталоги всех известных подделок российских марок. Библиотекарь, седой профессор Мельников, был её давним знакомым.
— Маргарита Степановна! — обрадовался он. — Какими судьбами?
— Нужна консультация, Пётр Сергеевич. Подозреваю, что наткнулась на подделку.
Профессор нахмурился:
— Это серьёзно. Показывайте.
Следующий час они провели, сверяя марку с эталонными образцами. Вердикт был однозначен: подделка, причём современная, изготовленная не более года назад.
— Знаете, — задумчиво произнёс Мельников, — в последнее время на рынке появилось несколько подобных подделок. Все очень качественные, практически неотличимые от оригиналов. Есть подозрение, что действует целая группа.
Маргарита Степановна вернулась домой встревоженной. Если в городе орудует группа фальсификаторов, и один из них имеет доступ к её квартире... Она вздрогнула. Нужно было действовать осторожно.
В пятницу вечером она позвонила Эльзе Карловне.
— Эльза Карловна, дорогая, не хотите зайти на чай? Есть кое-что интересное показать из коллекции.
— О, с удовольствием! — откликнулась та с лёгким акцентом. — Через часик подойду.
Эльза Карловна пришла ровно в семь, принеся с собой коробку немецкого печенья. Они устроились в гостиной, и Маргарита Степановна осторожно начала разговор:
— Знаете, произошла странная вещь. Обнаружила в коллекции марку, которую точно не покупала.
Эльза Карловна подняла брови:
— Как интересно! Может, подарок от тайного поклонника? — она рассмеялась. — В нашем возрасте это было бы романтично.
— Боюсь, всё прозаичнее. Марка оказалась подделкой.
Лицо гостьи стало серьёзным:
— Подделкой? Вы уверены?
— Абсолютно. Проверяла в Академии наук. И знаете, что самое странное? Появиться она могла только во время нашего последнего собрания клуба.
Эльза Карловна задумалась, машинально помешивая чай:
— Да, это действительно странно. Хотя... знаете, я кое-что заметила в тот вечер.
— Что именно?
— Павел Мефодьевич. Когда показывал реставрацию, он достал какие-то марки из своего портфеля. Потом, когда все разошлись смотреть вашу новую серию в кабинете, он остался один в гостиной. Я вернулась за очками и застала его у вашего альбома.
Маргарита Степановна нахмурилась. Павел Мефодьевич всегда казался ей безобидным, даже немного забитым человеком.
— А что он сказал?
— О, он очень смутился. Сказал, что просто любовался вашей организацией коллекции. Но выглядел... как бы это сказать... виновато.
После ухода Эльзы Карловны Маргарита Степановна долго сидела в темноте, размышляя. Павел Мефодьевич... Реставратор с доступом к старинным материалам и технологиям. Тихий, незаметный человек, которого никто никогда не подозревал бы. Идеальное прикрытие для фальсификатора.
На следующий день, в субботу, она решила провести небольшое расследование. Павел Мефодьевич жил в Купчино, в обычной панельной девятиэтажке. Маргарита Степановна приехала туда под предлогом консультации по реставрации старинной открытки.
Дверь ей открыл сам Павел Мефодьевич, в домашнем халате и тапочках.
— Маргарита Степановна! Вот неожиданность! Проходите, пожалуйста.
Квартира была скромной, но аккуратной. В гостиной стоял большой стол с лампой-лупой, различными инструментами и химическими реактивами.
— Вы дома работаете? — спросила Маргарита Степановна, с интересом разглядывая оборудование.
— Иногда, — кивнул Павел Мефодьевич. — Беру заказы на дом. В мастерской не всегда удобно с мелкими вещами возиться.
Они прошли на кухню пить чай. Маргарита Степановна достала открытку — действительно старинную, из её коллекции, с небольшим надрывом.
— Посмотрите, можно ли это отреставрировать?
Павел Мефодьевич надел очки, внимательно изучил повреждение:
— Конечно, можно. Если хотите, могу прямо сейчас показать процесс.
Они вернулись в гостиную. Пока Павел Мефодьевич готовил материалы, Маргарита Степановна незаметно осматривалась. На столе лежали какие-то старинные марки, бумаги, краски. В открытом ящике стола она заметила печати и штампы.
— Павел Мефодьевич, — начала она осторожно, — а вы только реставрацией занимаетесь?
Он поднял голову от работы:
— В смысле?
— Ну, может, копии делаете? Для музеев, например?
Руки реставратора едва заметно дрогнули.
— Копии? Нет, что вы. Это же незаконно... то есть, без разрешения. А для музеев — у них свои специалисты.
Маргарита Степановна кивнула, но про себя отметила его реакцию. Следующие полчаса прошли в профессиональной беседе о методах реставрации. Уходя, она «случайно» забыла перчатки и вернулась через пять минут. Павел Мефодьевич что-то поспешно прятал в ящик стола.
— Ах, вот они! — воскликнула она, подхватывая перчатки с кресла. — Извините за беспокойство.
Вечером того же дня она позвонила профессору Мельникову:
— Пётр Сергеевич, мне нужна ещё одна консультация. И, возможно, ваши связи в определённых кругах.
— Слушаю вас внимательно.
— Кажется, я напала на след фальсификаторов. Но мне нужны доказательства.
В понедельник утром Маргарита Степановна встретилась с Игорем Леонидовичем Харламовым в его магазине. Он выглядел озабоченным.
— Маргарита Степановна, я получил ваше сообщение. Это правда про Павла Мефодьевича?
— Пока это только подозрения. Игорь Леонидович, скажите честно, у вас не было в последнее время странных предложений? Может, кто-то приносил редкие марки по подозрительно низкой цене?
Харламов помялся:
— Ну... было пару раз. Но я проверял — всё выглядело подлинным.
— А кто приносил?
— Разные люди. Но знаете что странно? Все они упоминали, что марки из коллекции покойных родственников. И все почему-то спешили продать.
Маргарита Степановна кивнула. Схема начинала вырисовываться. Изготовить подделку, подложить в коллекцию уважаемого коллекционера, подождать немного, потом «случайно» обнаружить у него редкую марку, предложить выкупить... А имея в коллекции марку с безупречной репутацией владельца, можно было легко продать её дальше.
— Игорь Леонидович, мне нужна ваша помощь. И ещё нескольких членов клуба.
Следующее собрание клуба «Петербургский раритет» было назначено на четверг. Маргарита Степановна тщательно подготовилась. Она связалась с профессором Мельниковым, который, в свою очередь, поговорил со знакомым следователем из отдела по борьбе с подделками антиквариата.
Вечер начался как обычно. Все собрались в гостиной, пили чай, обсуждали новости филателистического мира. Павел Мефодьевич сидел в своём обычном углу, тихий и незаметный.
— Друзья, — начала Маргарита Степановна, когда все расселись, — у меня есть важное сообщение. Как вы знаете, я всегда очень внимательно отношусь к своей коллекции.
Все закивали. Педантичность Маргариты Степановны была притчей во языцех.
— Так вот, недавно я обнаружила в своей коллекции марку, которую не покупала. Более того, эта марка оказалась подделкой.
В комнате повисла тишина. Павел Мефодьевич заметно побледнел.
— Подделкой? — удивился Костя Березин. — Но как она попала к вам?
— Вот это самый интересный вопрос. Появиться она могла только во время нашего прошлого собрания. Что означает...
— Что кто-то из нас — фальсификатор, — закончил Игорь Леонидович.
Эльза Карловна всплеснула руками:
— Но это же ужасно! Кто мог такое сделать?
Маргарита Степановна медленно обвела взглядом присутствующих:
— Я провела небольшое расследование. И знаете, что выяснила? В последние месяцы в городе появилось множество высококачественных подделок. Все они проходили через руки уважаемых коллекционеров, что придавало им легитимность.
— Вы хотите сказать... — начал Сергей Аркадьевич Золотов.
— Я хочу сказать, что среди нас есть человек, который использует наш клуб как прикрытие для своей преступной деятельности. Человек, имеющий доступ к технологиям и материалам для создания подделок. Человек, который может незаметно подложить фальшивку в чужую коллекцию, а потом, через подставных лиц, выкупить её обратно уже как «подлинную».
Павел Мефодьевич встал:
— Если вы на что-то намекаете, Маргарита Степановна, то говорите прямо!
— Хорошо, скажу прямо. Павел Мефодьевич, это вы изготавливаете подделки.
— Это абсурд! — воскликнул реставратор. — На каком основании вы меня обвиняете?
— На основании фактов. Во-первых, вы единственный из нас имеете необходимое оборудование и знания. Во-вторых, вас видели у моего альбома, когда все вышли из комнаты. В-третьих...
Она достала из сумочки пластиковый пакет с несколькими марками:
— В-третьих, эти марки были куплены у вас под видом реставрированных оригиналов. Все они — подделки. Экспертиза уже проведена.
Павел Мефодьевич побагровел:
— Это ложь! Я никогда...
В этот момент раздался звонок в дверь. Маргарита Степановна спокойно пошла открывать. На пороге стояли двое мужчин в штатском.
— Следователь Морозов, — представился один из них. — У нас есть ордер на обыск квартиры гражданина Павла Мефодьевича Сидорова.
Павел Мефодьевич рухнул на стул:
— Как вы узнали?
Маргарита Степановна села напротив него:
— Знаете, Павел Мефодьевич, вы совершили одну ошибку. Марка, которую вы мне подложили — десять копеек 1858 года — имеет одну особенность. В том году из-за ошибки гравёра на небольшой партии марок был искажён рисунок герба. Это знают только специалисты. Вы скопировали обычную марку, но в мою коллекцию попытались подложить именно редкую разновидность. Только вот подделать эту ошибку гравёра вы не смогли.
— Но откуда вы...
— Я сорок лет собираю марки, дорогой мой. И муж мой был филателистом. Думаете, я не изучила все возможные варианты и ошибки российских марок?
Игорь Леонидович покачал головой:
— Павел Мефодьевич, как вы могли? Мы же доверяли вам!
Реставратор опустил голову:
— Вы не понимаете... Долги, кредиты... Сначала я делал копии для себя, для изучения. Потом один человек предложил хорошие деньги... Я думал, никто не пострадает. Марки попадали к богатым коллекционерам, которые всё равно держали их в сейфах...
— Но это же преступление! — возмутилась Эльза Карловна.
— Я знаю, — тихо ответил Павел Мефодьевич. — Но остановиться уже не мог. Они... эти люди... они пригрозили, что если я выйду из игры...
Следователь Морозов кашлянул:
— Гражданин Сидоров, вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.
Павла Мефодьевича увели. Оставшиеся члены клуба сидели в потрясённом молчании.
— Маргарита Степановна, — наконец произнёс Костя Березин, — вы настоящий детектив! Как в романах Агаты Кристи!
Она грустно улыбнулась:
— Знаете, я бы предпочла ошибиться. Павел Мефодьевич был хорошим реставратором. Жаль, что талант пошёл не туда.
После ухода гостей Маргарита Степановна долго сидела одна в полутёмной гостиной. На столе лежала злополучная марка — вещественное доказательство, которое теперь заберут следователи. Она думала о Павле Мефодьевиче, о том, как легко человек может оступиться, поддавшись соблазну лёгких денег.
Телефонный звонок прервал её размышления. Звонил профессор Мельников:
— Маргарита Степановна, поздравляю! Благодаря вам раскрыта целая сеть фальсификаторов. Следователь сказал, что при обыске у Сидорова нашли целую лабораторию и списки покупателей.
— Это хорошо, Пётр Сергеевич. Но знаете, мне его жаль.
— Жаль? Но он же преступник!
— Да, преступник. Но также и жертва обстоятельств. Талантливый человек, который не справился с жизненными трудностями.
Положив трубку, она подошла к окну. За стеклом шёл мелкий петербургский дождь, фонари отражались в лужах, создавая причудливые узоры. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая о маленькой драме, разыгравшейся в одной из квартир на Васильевском острове.
На следующее утро Маргарита Степановна проснулась с чувством опустошения. Клуб «Петербургский раритет», вероятно, распадётся после такого скандала. Доверие было подорвано, и потребуется время, чтобы его восстановить.
Она заварила крепкий чай, села за стол с альбомами. Марки смотрели на неё со страниц — молчаливые свидетели истории, каждая со своей судьбой. Некоторые прошли через войны и революции, путешествовали по всему миру, прежде чем оказаться в её коллекции.
Зазвонил дверной звонок. На пороге стояла Эльза Карловна с большим пакетом.
— Маргарита Степановна, я подумала, вам сейчас нужна поддержка. Принесла штрудель, сама пекла.
Они сели на кухне, и Эльза Карловна рассказала:
— Знаете, я звонила Игорю Леонидовичу. Он предлагает не распускать клуб. Наоборот, сделать его ещё более закрытым, только для проверенных людей.
— Это разумно, — кивнула Маргарита Степановна. — Но доверие восстановится не сразу.
— А куда нам спешить? — улыбнулась Эльза Карловна. — В нашем возрасте главное — не скорость, а направление.
Через неделю состоялся суд. Павел Мефодьевич получил три года условно и крупный штраф. Маргарита Степановна присутствовала на заседании. Когда выносили приговор, их взгляды встретились. В глазах бывшего реставратора она увидела раскаяние и благодарность — странную благодарность человека, которого поймали и тем самым спасли от ещё больших преступлений.
Выйдя из здания суда, она медленно пошла по Литейному проспекту. День был солнечный, редкий для петербургской осени. Люди спешили по своим делам, не обращая внимания на пожилую женщину с тяжёлой сумкой.
В сумке лежали документы — её согласились привлечь как эксперта-консультанта при расследовании дел о подделках антиквариата. Неожиданный поворот судьбы для семидесятидвухлетней пенсионерки.
Дома её ждало письмо. Почерк был незнакомый, обратного адреса не было. Она вскрыла конверт и достала листок:
«Уважаемая Маргарита Степановна!
Пишу Вам из мест не столь отдалённых — меня перевели в СИЗО до решения вопроса об апелляции. Хочу поблагодарить Вас. Странно звучит, правда? Благодарить человека, который разоблачил мои преступления. Но Вы спасли меня от самого себя. Я погружался всё глубже, и неизвестно, чем бы это закончилось.
В камере много времени для размышлений. Я понял, что предал не только ваше доверие, но и своё призвание. Реставратор должен сохранять историю, а не фальсифицировать её.
Когда выйду, постараюсь искупить вину. Может быть, буду учить молодёжь — как отличать подлинники от подделок. Превращу свой позор в пользу для других.
С уважением и раскаянием,
П.М. Сидоров»
Маргарита Степановна сложила письмо и убрала в ящик стола. Может быть, Павел Мефодьевич действительно исправится. Люди иногда меняются, особенно после потрясений.
Вечером собрался обновлённый клуб — теперь всего пять человек, но зато проверенных и надёжных. Игорь Леонидович принёс бутылку хорошего вина.
— За Маргариту Степановну! — провозгласил он. — За нашего Эркюля Пуаро в юбке!
Все рассмеялись. Маргарита Степановна смущённо улыбнулась:
— Ну что вы, я просто внимательная старушка.
— Внимательная старушка, которая раскрыла преступление века! — подхватил Костя Березин.
— Да какое там века, обычное мошенничество, — отмахнулась она.
Но в глубине души Маргарита Степановна была довольна. Её жизнь, которая, казалось, уже вошла в тихую гавань пенсионного возраста, вдруг обрела новый смысл. Консультант по антиквариату при полиции — звучит солидно. И главное — полезно. Сколько ещё подделок гуляет по рынку, сколько людей обманывают...
— Знаете, — сказала она, поднимая бокал, — я хочу предложить тост. За честность. В нашем деле, как и в жизни, это самое главное. Можно ошибаться в оценке, можно не знать каких-то деталей, но обманывать — никогда.
Все подняли бокалы. За окном сгущались петербургские сумерки, в квартире было тепло и уютно. Маргарита Степановна смотрела на своих друзей и думала, что, несмотря на все испытания, жизнь продолжается. И в ней ещё может быть много интересного.
История с поддельной маркой стала легендой филателистического Петербурга. О ней рассказывали на выставках и аукционах, передавали из уст в уста, обрастая новыми подробностями. Маргарита Степановна стала знаменитостью в узких кругах — к ней обращались за консультациями коллекционеры со всего города.
Но самое главное — эта история изменила её саму. Она поняла, что возраст — это не приговор, что и в семьдесят два года можно начать новую главу жизни. Её опыт, знания, наблюдательность оказались востребованными.
Через месяц после суда она получила официальное предложение от городского управления культуры — возглавить экспертную комиссию по проверке подлинности антиквариата. Зарплата была небольшой, но дело того стоило.
Первым делом на новой должности Маргарита Степановна организовала курсы для коллекционеров «Как распознать подделку». Лекции читали лучшие специалисты города, в том числе и она сама. На первую лекцию пришло столько народу, что пришлось перенести занятие в большой зал.
Среди слушателей она заметила знакомое лицо — жена Павла Мефодьевича, Ирина Васильевна. После лекции женщина подошла к ней:
— Маргарита Степановна, можно вас на минутку?
Они вышли в коридор. Ирина Васильевна выглядела постаревшей и усталой.
— Я хотела поблагодарить вас. Знаю, странно звучит, но... Павел написал мне, что вы спасли его. От тюрьмы, может, и не спасли, но от чего-то худшего — да.
— Как он? — спросила Маргарита Степановна.
— Работает в тюремной мастерской, учит других заключённых реставрации. Говорит, что нашёл себя заново. Читает много, особенно по этике и философии.
Они помолчали. Потом Ирина Васильевна добавила:
— Он очень жалеет о случившемся. И просил передать вам — когда выйдет, хочет работать честно. Может, вы возьмёте его консультантом? Кто лучше бывшего фальсификатора знает, как делают подделки?
Маргарита Степановна задумалась:
— Это не мне решать. Но идея интересная. Посмотрим, что будет через три года.
Жизнь шла своим чередом. Клуб «Петербургский раритет» не только выжил, но и расширился. Теперь все новые члены проходили тщательную проверку, а заседания проводились в помещении библиотеки — для прозрачности.
Однажды вечером, разбирая старые бумаги мужа, Маргарита Степановна наткнулась на его дневник. Виктор Павлович вёл его последние годы жизни. Она открыла наугад:
«Рита — удивительная женщина. Иногда мне кажется, что её таланты не раскрыты полностью. Она могла бы быть кем угодно — следователем, учёным, писателем. Но выбрала тихую жизнь учительницы. Может, когда-нибудь жизнь даст ей шанс проявить себя по-настоящему».
Слёзы навернулись на глаза. Виктор словно предвидел эту историю.
— Видишь, Витя, — прошептала она, глядя на портрет мужа, — твоё предсказание сбылось. Только жаль, что ты этого не увидел.
Прошёл год. История с подделками постепенно забылась, вытесненная новыми событиями. Маргарита Степановна продолжала работать в экспертной комиссии, её авторитет рос. Она даже написала небольшую брошюру «Как распознать поддельную марку» — пособие для начинающих коллекционеров.
На презентации книги собрался весь филателистический бомонд Петербурга. Были речи, поздравления, цветы. Маргарита Степановна стояла на небольшой сцене, смущённо улыбаясь, и думала о странных поворотах судьбы.
— Кто бы мог подумать, — сказала она в своей ответной речи, — что в моём возрасте начнётся новая жизнь. Эта история научила меня главному — никогда не поздно меняться, учиться, открывать в себе новые способности. И ещё — как важна честность, особенно в нашем деле, где так легко обмануть и быть обманутым.
После презентации к ней подошёл молодой человек, представился журналистом:
— Маргарита Степановна, я пишу книгу о знаменитых раскрытиях подделок в мире антиквариата. Можно включить вашу историю?
— Если измените имена, — ответила она. — Не хочу, чтобы семья Павла Мефодьевича страдала больше необходимого.
— Конечно. А как вы думаете, он исправится?
Маргарита Степановна посмотрела в окно, где уже зажигались вечерние огни:
— Знаете, я верю в людей. Даже оступившихся. Особенно — в оступившихся. Потому что они уже знают цену ошибки.
Через два года Павел Мефодьевич вышел на свободу досрочно — за примерное поведение и активную помощь следствию в раскрытии других преступлений. Первым делом он пришёл к Маргарите Степановне.
Она почти не узнала его — похудевший, поседевший, но с ясным, спокойным взглядом.
— Маргарита Степановна, я пришёл просить прощения. И поблагодарить.
Они сидели на той же кухне, где два года назад она расспрашивала его о реставрации. Круг замкнулся.
— Я много думал в заключении, — продолжил Павел Мефодьевич. — О том, как легко потерять себя. И как трудно потом вернуться. Вы дали мне этот шанс — вернуться.
— Что планируете делать дальше?
— Устроился в реставрационную мастерскую Эрмитажа. Младшим специалистом, конечно. Но это честная работа. И ещё... я хочу создать базу данных всех известных подделок. Чтобы другие не попадались.
Маргарита Степановна кивнула:
— Это хорошее дело. Если нужна помощь — обращайтесь.
Когда он ушёл, она долго сидела в задумчивости. История получила своё завершение — не счастливое, но правильное. Человек оступился, был наказан, раскаялся и теперь пытается исправить содеянное. Разве не в этом смысл правосудия?
Вечером позвонила Эльза Карловна:
— Слышала, Павел Мефодьевич вернулся?
— Да. Устроился в Эрмитаж.
— И вы его простили?
— А что толку держать зло? Он уже наказан. Теперь главное — чтобы извлёк урок.
— Вы удивительная женщина, Маргарита Степановна. Не каждый способен на такое великодушие.
Маргарита Степановна посмотрела на свою коллекцию марок. Каждая рассказывала свою историю — о странах и людях, о войнах и мире, о любви и предательстве. Её собственная история теперь тоже стала частью этой большой истории человеческих страстей и слабостей.
Марка с секретом — так она мысленно назвала всю эту историю. Маленькая поддельная марка, которая раскрыла большой обман. И изменила жизни нескольких человек.
На столе лежало новое письмо — приглашение выступить на международной конференции по борьбе с подделками антиквариата. В семьдесят четыре года — международный эксперт. Кто бы мог подумать?
Она улыбнулась и начала готовить доклад. Жизнь продолжалась, полная неожиданностей и открытий. И возраст здесь был совершенно ни при чём.