Михаил Волков проклинал себя за то, что согласился работать в эту смену. Февральская метель обрушилась на Петербург с такой силой, что видимость на Невском проспекте не превышала пяти метров. Жёлтые огни его такси едва пробивались сквозь пелену снега, а дворники безуспешно боролись с наледью на лобовом стекле.
— Чёртова погода, — пробормотал он, останавливаясь на красный свет возле Казанского собора. В салоне было тепло, радио тихо играло какой-то старый шлягер, но настроение у Михаила было мрачное. За весь вечер — всего три клиента. При такой выручке он снова не сможет отправить дочке деньги на новый телефон, который обещал купить к её шестнадцатилетию.
Внезапно задняя дверца распахнулась, и в салон буквально ввалилась женщина в дорогой шубе. Снег облепил её с головы до ног, превратив в подобие снежной бабы.
— Быстрее, пожалуйста! — выдохнула она, захлопывая дверцу. — Вы же от Григория Семёновича?
Михаил хотел было сказать, что никакого Григория Семёновича не знает, но женщина продолжила, не давая ему вставить слово:
— Я знаю, опоздала на двадцать минут, но эта проклятая метель! Вот, возьмите, — она сунула ему увесистый пакет, обёрнутый в несколько слоёв полиэтилена. — Всё здесь, как договаривались. Скажите Григорию Семёновичу, что больше я этого делать не буду. Хватит! Пусть ищет кого-то другого.
Прежде чем Михаил успел что-либо ответить, женщина выскочила из машины и растворилась в снежной круговерти. Он сидел несколько секунд, ошарашенно глядя на пакет в своих руках. Сзади нетерпеливо засигналили — светофор давно горел зелёным.
Отъехав в переулок, Михаил остановился и включил салонный свет. Пакет был тяжёлым, размером с обувную коробку. На одном из слоёв упаковки маркером было написано: "Г.С. — срочно!"
Любопытство боролось с благоразумием. Михаил понимал, что женщина явно приняла его за кого-то другого. Логичным было бы отнести пакет в полицию. Но что-то его останавливало. Может быть, многолетний опыт таксиста, научивший его чувствовать людей. Женщина была напугана, это он заметил сразу. Не просто спешила — именно боялась.
Осторожно, стараясь не повредить упаковку, он надорвал край пакета и заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его присвистнуть. Внутри лежали документы — копии счетов, фотографии картин, какие-то экспертные заключения. И флешка в маленьком пластиковом пакетике.
Михаил вытащил одну из фотографий. На ней была картина — портрет дамы в голубом платье, явно старинная работа. Внизу мелким почерком было написано: "Оригинал продан в частную коллекцию в Швейцарию, 2019. В экспозиции — копия работы Чжан Вэя".
Следующий документ был ещё интереснее — счёт на три миллиона евро, выставленный на имя некоего Виктора Дмитриева, с пометкой "За реставрационные работы". Но самым шокирующим оказалось письмо, написанное от руки дрожащим почерком:
"Я больше не могу в этом участвовать. Виктор заставляет меня делать копии, пока он продаёт оригиналы. Половина французской коллекции Эрмитажа уже подменена. Если со мной что-то случится, все доказательства здесь. А.П."
Михаил медленно сложил документы обратно. Его руки слегка дрожали. Он, простой таксист, случайно стал обладателем информации о крупнейшем музейном скандале века. Что теперь делать?
Первым порывом было действительно отправиться в полицию. Но потом он вспомнил истории, которые слышал от пассажиров — о том, как неудобные свидетели исчезают, как дела против влиятельных людей разваливаются, не дойдя до суда. Виктор Дмитриев... Это имя он где-то слышал. Кажется, один из его постоянных клиентов, профессор искусствоведения, упоминал его как восходящую звезду в администрации Эрмитажа.
Телефон Михаила зазвонил, вырвав его из размышлений. Номер был незнакомый.
— Алло?
— Добрый вечер, — женский голос был приятным, но напряжённым. — Простите за беспокойство. Вы случайно не подбирали женщину возле Казанского собора около получаса назад?
Михаил помедлил.
— А кто спрашивает?
— Меня зовут Елена Марченко, я журналист. Та женщина... она должна была передать мне очень важные документы, но, видимо, села не в ту машину. Это вопрос огромной важности. Могу я с вами встретиться?
— Откуда у вас мой номер?
— Я... я увидела номер вашей машины на камере наблюдения у собора. У меня есть знакомый в ГИБДД, он помог найти владельца. Пожалуйста, это действительно очень важно. Речь идёт о преступлении в Эрмитаже.
Михаил глянул на пакет с документами. Что-то подсказывало ему, что эта Елена говорит правду. Но осторожность, выработанная годами работы в такси, требовала проверки.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Встретимся через час в кафе "Север" на Невском. Приходите одна.
— Конечно! Спасибо вам огромное!
Отключившись, Михаил завёл мотор. Час — достаточно времени, чтобы сделать копии всех документов и спрятать оригиналы в надёжном месте. На всякий случай.
Кафе "Север" было почти пустым — метель отпугнула большинство посетителей. Михаил выбрал столик в углу, откуда хорошо просматривался вход. Ровно через час дверь открылась, и вошла молодая женщина. Даже укутанная в зимнюю одежду, она выглядела элегантно. Тёмные волосы были собраны в хвост, на лице — минимум косметики, но этого было достаточно, чтобы подчеркнуть выразительные карие глаза и высокие скулы.
Она огляделась и, заметив Михаила, направилась к нему. Села напротив, стягивая перчатки.
— Спасибо, что согласились встретиться, — начала она без предисловий. — Я понимаю, как это всё странно выглядит. Позвольте объяснить. Я уже полгода расследую схему хищений в Эрмитаже. Анна Петрова, реставратор, согласилась стать моим информатором. Она должна была передать мне доказательства сегодня, но...
— Но села не в ту машину, — закончил Михаил. — В метель все машины одинаковые.
Елена кивнула, внимательно изучая его лицо.
— У вас есть пакет?
— Допустим. Но сначала я хочу понять, во что влип.
Елена вздохнула и откинулась на спинку стула.
— Справедливо. Ситуация такая: группа сотрудников музея во главе с Виктором Дмитриевым организовала схему подмены оригиналов картин высококачественными копиями. Оригиналы продаются частным коллекционерам за границу. Это происходит уже несколько лет. Анна Петрова была вынуждена участвовать — Дмитриев шантажирует её больным сыном, которому нужна дорогая операция за границей.
— И вы хотите это опубликовать?
— Да. Но мне нужны доказательства. Без них это просто слова.
Михаил достал из внутреннего кармана флешку — единственное, что он взял с собой из пакета.
— Оригиналы документов в надёжном месте. Получите, когда убедите меня, что вы та, за кого себя выдаёте.
Елена улыбнулась — впервые за весь разговор.
— Умно. Хорошо, чего вы хотите? Денег?
— Я хочу гарантий безопасности. Для себя и для Анны Петровой. Судя по документам, речь идёт о миллионах евро. За такие деньги убирают свидетелей.
— Я работаю с международным консорциумом журналистов-расследователей. Как только материал будет опубликован одновременно в нескольких странах, трогать кого-либо из нас станет бессмысленно. Более того, это только привлечёт дополнительное внимание.
Михаил задумался. План звучал разумно, но что-то его настораживало.
— А почему Анна не обратилась напрямую в полицию?
— Вы серьёзно? — Елена покачала головой. — Дмитриев имеет связи везде. В полиции, в ФСБ, в прокуратуре. Любое заявление будет похоронено, а Анна... исчезнет. Единственный способ — предать это огласке так, чтобы замолчать стало невозможно.
В этот момент в кафе вошли двое мужчин в дорогих пальто. Они огляделись и направились к барной стойке, но Михаил заметил, как один из них бросил быстрый взгляд в их сторону.
— Не оборачивайтесь, — тихо сказал он Елене. — Кажется, за вами следили.
Лицо журналистки напряглось, но она сохранила внешнее спокойствие.
— Что будем делать?
— Сейчас спокойно встанем и пойдём к выходу. Моя машина за углом. Если что — бегите, не оглядываясь.
Они поднялись, и Михаил помог Елене надеть пальто. Мужчины у бара как будто не обращали на них внимания, увлечённо что-то обсуждая с барменом. Но едва они вышли на улицу, как Михаил услышал, как хлопнула дверь кафе.
— Быстрее, — прошептал он, ускоряя шаг.
Метель немного утихла, но видимость всё ещё была плохой. Они свернули за угол, и Михаил нажал на брелок сигнализации. Фары его такси мигнули в двадцати метрах.
— Стойте! — крикнул кто-то сзади.
— Бегом! — Михаил схватил Елену за руку, и они побежали к машине.
Сзади послышался топот ног. Михаил рывком открыл дверь, буквально втолкнул Елену внутрь и прыгнул за руль. Мотор взревел, и такси сорвалось с места, обдав снегом подбежавших преследователей.
— Куда теперь? — спросила Елена, тяжело дыша.
— Ко мне домой, — ответил Михаил, выруливая на набережную. — Там безопасно, и нам нужно всё обдумать.
Елена молча кивнула. Она достала телефон и начала быстро набирать сообщение.
Квартира Михаила находилась в старом доме на Васильевском острове. Небольшая, но уютная — две комнаты, кухня, балкон с видом на промзону. После развода бывшая жена оставила ему только это жильё, забрав всё остальное, включая дочь.
— Чаю? — спросил он, включая свет в кухне.
— Лучше чего покрепче, если есть, — Елена сняла пальто и огляделась. — Уютно у вас.
Михаил достал из буфета бутылку коньяка — подарок клиента на Новый год — и два бокала.
— За знакомство при странных обстоятельствах, — предложил он тост.
Они выпили. Коньяк приятно обжёг горло, разливаясь теплом по телу.
— Теперь расскажите мне всё подробно, — попросил Михаил. — И начните с того, кто эти люди в кафе.
Елена устроилась на диване, поджав под себя ноги. В мягком свете торшера она выглядела моложе и как-то беззащитнее.
— Скорее всего, люди Дмитриева. Он параноик, следит за всеми, кто может представлять угрозу. Наверное, заметили меня ещё у собора и проследили до кафе.
— А как он узнал о встрече?
— Анна могла проговориться. Или её телефон прослушивают. В любом случае, теперь они знают, что документы у вас.
Михаил нахмурился. Это означало, что его спокойная жизнь таксиста закончилась.
— И что вы предлагаете?
— Давайте работать вместе. У меня есть связи и ресурсы для публикации. У вас — документы. Вместе мы сможем довести дело до конца.
— А что потом? Когда всё это опубликуют?
Елена пожала плечами.
— Будет скандал. Расследование. Суд. Дмитриев и его подельники сядут в тюрьму.
— Вы правда в это верите? — Михаил покачал головой. — Я пожил достаточно, чтобы знать: такие, как Дмитриев, редко получают по заслугам. Максимум — пару лет условно и новая должность в другом месте.
— Может быть, — Елена встала и подошла к окну. — Но если мы ничего не сделаем, он продолжит грабить национальное достояние. Эти картины — это наша история, наша культура. Их место здесь, в России, а не в сейфах швейцарских банкиров.
В её голосе звучала страсть, которая тронула Михаила. Он тоже встал и подошёл к ней.
— Хорошо. Я помогу вам. Но с условиями. Первое — полная анонимность для меня. Второе — защита для Анны Петровой. И третье — вы поможете мне кое с чем разобраться, когда всё закончится.
— С чем именно?
— С бывшей женой. Она не даёт мне видеться с дочерью. Говорит, что таксист — это не пример для подражания. Может, если я помогу раскрыть преступление века, она изменит мнение.
Елена повернулась к нему и неожиданно улыбнулась.
— По рукам. Знаете, вы не похожи на обычного таксиста.
— А вы не похожи на обычного журналиста, — парировал Михаил.
Они стояли совсем близко. Елена подняла голову, встречаясь с ним взглядом. На мгновение повисла тишина, нарушаемая только тиканьем старых настенных часов. Потом Елена отступила на шаг.
— Документы. Мне нужно их изучить.
Михаил кивнул, отходя к шкафу. За томом Большой Советской Энциклопедии был тайник — наследие прежних хозяев квартиры. Оттуда он достал пакет.
Следующие три часа они провели, изучая бумаги. Елена делала пометки, фотографировала на телефон, иногда тихо присвистывая от удивления.
— Это просто невероятно, — наконец сказала она. — Они подменили уже больше сорока картин. Общая сумма хищений — больше ста миллионов евро.
— И всё это проворачивает один человек?
— Нет, конечно. Это целая сеть. Смотрите, — она показала на один из документов. — Кроме Дмитриева, есть ещё минимум пять человек. Двое из администрации музея, один из Министерства культуры, покупатель в Швейцарии и посредник в Германии.
Телефон Елены зазвонил. Она глянула на экран и нахмурилась.
— Неизвестный номер.
— Не берите, — предостерёг Михаил.
Но Елена уже нажала на приём.
— Алло?
— Добрый вечер, мисс Марченко, — голос в трубке был вежливым и холодным. — Меня зовут Виктор Дмитриев. Думаю, вы обо мне слышали.
Елена включила громкую связь, чтобы Михаил тоже мог слышать.
— Чего вы хотите?
— Того же, что и вы, дорогая. Мирного решения нашей маленькой проблемы. У вас есть документы, которые по ошибке попали не в те руки. Я готов щедро заплатить за их возвращение.
— Не интересует.
— Не спешите отказываться. Миллион евро. Наличными. И гарантия безопасности для вас и вашего нового друга — господина Волкова.
Михаил похолодел. Они уже знали, кто он.
— А если мы откажемся? — спросила Елена.
— О, я очень надеюсь, что вы примете разумное решение. Видите ли, у господина Волкова есть шестнадцатилетняя дочь. Маша, кажется? Прелестная девочка. Было бы ужасно, если бы с ней что-то случилось по пути из школы.
Михаил вырвал телефон из рук Елены.
— Если вы хоть пальцем тронете мою дочь...
— Успокойтесь, господин Волков. Я не монстр. Я бизнесмен. И предлагаю вам сделку. Документы в обмен на вашу спокойную жизнь. У вас есть время до завтра, полдень. Позвоню и скажу, где встретимся.
Связь оборвалась.
Михаил схватил свой телефон и набрал номер бывшей жены. Гудки казались бесконечными.
— Алло, Михаил? Ты знаешь, который час?
— Оля, где Маша?
— Дома, конечно. Спит уже. А что случилось?
— Слушай меня внимательно. Завтра не отпускай её в школу. И вообще никуда не отпускай. Я всё объясню позже.
— Михаил, ты пугаешь меня. Что происходит?
— Пожалуйста, просто сделай, как я прошу. Это очень важно.
Он отключился и повернулся к Елене. Та сидела бледная, кусая губы.
— Простите. Я не думала, что они зайдут так далеко.
— Что будем делать?
Елена встала и начала ходить по комнате.
— Нужно действовать быстро. Если мы опубликуем материал до завтрашнего полудня, угрожать будет бессмысленно. Но нам нужно больше доказательств. Документов недостаточно, нужны показания свидетелей, желательно — признание кого-то из участников.
— Анна Петрова?
— Она слишком напугана. Нет, нужен кто-то другой. Кто-то, кто захочет сделку со следствием.
Михаил задумался. Потом его осенило.
— А что если мы сами спровоцируем признание?
— Что вы имеете в виду?
— Завтра мы придём на встречу с Дмитриевым. Но не для того, чтобы отдать документы. А чтобы записать его признание.
— Он не дурак. Будет осторожен в словах.
— Не если думает, что победил. Люди его типа любят хвастаться своими победами. Нужно просто правильно надавить на его самолюбие.
Елена смотрела на него с интересом.
— Знаете, для таксиста вы слишком хорошо разбираетесь в психологии.
— Я не всегда был таксистом. До кризиса работал инженером в НИИ. А в такси насмотрелся на разных людей. Поверьте, за пять лет за рулём узнаёшь о человеческой природе больше, чем за всю жизнь.
Они проговорили до утра, разрабатывая план. Елена связалась со своими коллегами, подготовила материал для публикации. Михаил нашёл старый диктофон и проверил батарейки.
Когда первые лучи солнца пробились сквозь занавески, они оба были измотаны, но готовы к действию.
— Вам стоит поспать пару часов, — предложил Михаил. — Можете лечь в спальне, я посижу здесь.
— А вы?
— Я привык. Иногда работаю по двое суток без сна.
Елена кивнула и пошла в спальню. На пороге обернулась.
— Михаил... Спасибо. За всё.
— Ещё не за что благодарить. Посмотрим, как всё обернётся.
Ровно в полдень телефон зазвонил. Дмитриев назвал адрес — склад в промзоне на окраине города.
— Приезжайте одни. Если увижу лишних людей, сделка отменяется.
Михаил и Елена переглянулись. Ловушка была очевидной, но выбора не было.
Они приехали на полчаса раньше, чтобы осмотреться. Склад выглядел заброшенным — разбитые окна, граффити на стенах, повсюду мусор. Идеальное место для того, чтобы исчезнуть бесследно.
— Диктофон включён? — спросила Елена.
Михаил кивнул, поправляя устройство во внутреннем кармане.
— Если что пойдёт не так, бегите. Не думайте обо мне.
— Не говорите глупостей. Мы войдём и выйдем вместе.
Большая металлическая дверь склада была приоткрыта. Внутри царил полумрак, разбавляемый светом из разбитых окон под потолком. Посреди огромного пустого помещения стоял стол и несколько стульев. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, в дорогом костюме, совершенно не подходящем для этого места.
— Господин Волков, мисс Марченко, — Виктор Дмитриев встал, приветствуя их. — Рад, что вы приняли разумное решение.
Рядом с ним стояли двое крепких мужчин — те самые, что преследовали их вчера в кафе.
— Где гарантии, что вы оставите нас в покое? — спросил Михаил.
Дмитриев улыбнулся.
— А где гарантии, что у вас нет копий документов? Видите, мы в равном положении. Придётся довериться друг другу.
— Сначала я хочу кое-что понять, — вмешалась Елена. — Зачем вам это? У вас престижная должность, уважение. Неужели денег не хватало?
— О, дорогая, дело не в деньгах. Дело в искусстве. Эти картины пылятся в запасниках, их видят от силы несколько сотен человек в год. А я даю им новую жизнь. Мои клиенты — истинные ценители, которые могут часами любоваться шедеврами в своих частных галереях.
— То есть вы, типа, благодетель? — Михаил не скрывал сарказма.
— В какой-то мере, да. К тому же, копии, которые делает Анна, настолько совершенны, что даже эксперты не могут отличить. Так какая разница, на что смотрят туристы в Эрмитаже?
— Разница в том, что это воровство, — отрезала Елена.
— Воровство? — Дмитриев рассмеялся. — Милочка, вся история искусства — это история воровства. Луврские коллекции награблены Наполеоном. Британский музей набит краденными сокровищами со всего мира. Я просто продолжаю традицию.
— И сколько вы уже продали? — спросил Михаил, стараясь, чтобы диктофон лучше записывал.
— О, вы же видели документы. Сорок три картины за четыре года. Неплохо, правда? Но это только начало. У меня большие планы.
— Которым не суждено сбыться, — Елена достала телефон. — Потому что через пять минут вся эта информация будет опубликована.
Лицо Дмитриева изменилось. Улыбка исчезла, глаза стали холодными.
— Вы совершаете большую ошибку.
— Нет, это вы её совершили, — ответила Елена, нажимая кнопку отправки. — Готово. Статья ушла в редакции пяти стран. Через час о вас узнает весь мир.
Дмитриев кивнул своим людям. Те двинулись к Михаилу и Елене.
— Вы думаете, что умнее меня? — прошипел он. — Вы понятия не имеете, с кем связались!
В этот момент двери склада с грохотом распахнулись. Внутрь ворвались люди в форме ОМОНа.
— Всем стоять! Руки за голову!
Дмитриев ошарашенно смотрел на происходящее. Елена улыбнулась.
— Я же сказала — через пять минут. Но не уточнила, что полиции я отправила наше местоположение ещё десять минут назад.
Пока Дмитриева и его людей выводили в наручниках, к ним подошёл следователь.
— Спасибо за помощь. Мы давно его разрабатывали, но не хватало доказательств.
— Это вам спасибо, — ответила Елена. — Без вашей поддержки мы бы не справились.
Когда всё закончилось, они с Михаилом стояли на улице, щурясь от яркого зимнего солнца. Метель закончилась, город сверкал свежим снегом.
— Ну что, — сказала Елена, — кажется, мы это сделали.
— Похоже на то. Что теперь будете делать?
— Писать продолжение. Это только начало расследования. А вы?
Михаил задумался.
— Наверное, вернусь к обычной жизни. Буду возить пассажиров, слушать их истории.
— А может... — Елена замялась. — Может, поужинаем вместе? Отпразднуем победу?
Михаил улыбнулся.
— С удовольствием. Но сначала мне нужно заехать к дочери. Объяснить, что опасность миновала. И может быть... может быть, она согласится тоже поужинать с нами.
— Было бы здорово, — Елена взяла его под руку. — Знаете, я думаю, ваша бывшая изменит мнение о вас. Не каждый таксист помогает раскрывать преступления века.
Они шли по заснеженной улице, и Михаил думал о том, как странно порой поворачивается жизнь. Ещё вчера он был обычным таксистом, переживающим из-за денег. А сегодня — героем дня, человеком, спасшим национальное достояние. И рядом с ним шла красивая умная женщина, которая смотрела на него с явной симпатией.
Вечером, сидя в уютном ресторане, Михаил, Елена и Маша праздновали победу. Дочь смотрела на отца с нескрываемым восхищением, засыпая его вопросами о расследовании. Елена рассказывала забавные истории из журналистской практики, и Маша смеялась, забыв о подростковой серьёзности.
— Пап, а можно я расскажу об этом в школе? — спросила Маша.
— Лучше подожди немного. Пока идёт следствие, лучше не распространяться.
— Но потом можно?
— Потом — обязательно.
Елена подняла бокал.
— За случайные встречи, которые меняют жизнь!
Они чокнулись. Михаил поймал взгляд Елены и улыбнулся. Да, жизнь определённо изменилась. И изменилась к лучшему.
Эпилог наступил через полгода. Суд приговорил Дмитриева к восьми годам колонии. Его подельники получили меньшие сроки, но тоже отправились за решётку. Анну Петрову освободили от ответственности в обмен на сотрудничество со следствием. Все похищенные картины удалось вернуть.
Елена получила престижную журналистскую премию за расследование. На церемонии награждения она поблагодарила "обычного петербургского таксиста, без которого ничего бы не получилось".
Михаил к тому времени уже не был таксистом. Один из его бывших пассажиров, впечатлённый историей, предложил ему работу в службе безопасности крупной компании. Зарплата позволяла не только помогать дочери, но и откладывать на будущее.
А ещё у него были отношения с Еленой. Они развивались медленно, осторожно, но оба понимали — это серьёзно и надолго.
Стоя на Дворцовой площади в белую ночь, глядя на Эрмитаж, Михаил обнял Елену за плечи.
— Знаешь, я иногда думаю — что было бы, если бы та женщина села в другое такси?
— Мы бы всё равно встретились, — уверенно ответила Елена. — Некоторые встречи предопределены судьбой.
— Ты веришь в судьбу?
— После всего, что произошло? Безусловно.
Они стояли, смотрели на разводящийся мост, и оба знали — метель на Невском была не случайностью, а подарком судьбы. Подарком, который изменил их жизни навсегда.