Артём Васильевич протёр очки о край форменной рубашки и снова посмотрел на монитор. Камера номер семь показывала отдел женской одежды, где три манекена застыли в вычурных позах, демонстрируя новую коллекцию. Что-то было не так. Он не мог точно сказать что именно, но внутренний голос — тот самый, который когда-то помогал ему находить неисправности в сложных механизмах на заводе — шептал: смотри внимательнее.
Супермаркет «Радуга» ночью превращался в странное место. Днём здесь кипела жизнь: покупатели толкались с тележками, дети ныли у полок со сладостями, продавцы сновали между стеллажами. Но после полуночи, когда оставались только он да Лиза на кассе самообслуживания, магазин словно выдыхал и показывал своё истинное лицо. Длинные ряды полок уходили в полумрак, как коридоры заброшенного лабиринта. Холодильники гудели на разные голоса, создавая странную симфонию. А манекены...
Артём встал из-за стола в комнате охраны и решил пройтись. Так делал каждый час — обход по установленному маршруту. Сначала продуктовые ряды, потом бытовая химия, косметика, и наконец — одежда. Его шаги гулко отдавались в пустом пространстве. Где-то капала вода — наверное, опять подтекал кран в подсобке.
— Артём Васильевич! — окликнула его Лиза, когда он проходил мимо касс. — Кофе будете? Я только что сварила.
Девушка улыбалась, и от этой улыбки на душе становилось теплее. Лиза была единственной из всего персонала, кто обращался к нему по имени-отчеству, а не просто «эй, охранник».
— Спасибо, Лизочка. Попозже зайду.
— Вы такой бледный сегодня. Не заболели?
— Да нет, всё в порядке. Просто... — он замялся. Как объяснить двадцатипятилетней девушке, что его беспокоят манекены? — Просто не выспался.
Лиза кивнула с пониманием и вернулась к своему учебнику. Психология, второй курс. Умная девочка, далеко пойдёт. Не то что он — пятьдесят два года, и вся жизнь под откос. Завод закрыли, жена ушла к более успешному, дочь уехала в Москву и звонит раз в месяц, да и то больше из вежливости.
Артём дошёл до отдела одежды и остановился. Манекены стояли на своих местах, но... Средний, в красном платье, определённо изменил позу. Раньше его рука была поднята к волосам, а теперь опущена вдоль тела. Или ему кажется?
Он подошёл ближе, разглядывая пластиковое лицо без черт. Гладкая белая поверхность отражала неоновый свет. Никаких глаз, носа, рта — только условные выпуклости и впадины, обозначающие человеческие формы. Почему они всегда казались ему жуткими? Даже днём, в толпе покупателей, он старался не смотреть в их сторону.
Внезапно где-то хлопнула дверь. Артём вздрогнул и обернулся, но коридор был пуст. Наверное, сквозняк. В старом здании полно щелей, хоть администрация и обещает ремонт уже третий год.
Следующие два часа прошли спокойно. Он вернулся в комнату охраны, выпил кофе с Лизой (она рассказывала про экзамен по возрастной психологии), сделал ещё один обход. Манекены стояли неподвижно. Может, действительно показалось?
В три часа ночи Лиза ушла на перерыв — покурить на заднем дворе. Артём остался один. Именно тогда он увидел это на мониторе.
Камера номер семь показывала, как манекен в красном платье медленно, очень медленно поворачивает голову. Движение было почти незаметным — если бы Артём не смотрел прямо на экран, он бы пропустил. Но он смотрел. И видел, как белая безликая голова поворачивается в сторону камеры, словно манекен знал, что за ним наблюдают.
Сердце забилось где-то в горле. Артём схватил фонарик и почти бегом бросился к отделу одежды. Коридоры супермаркета вдруг показались бесконечными, каждый поворот таил угрозу. Но когда он добрался до места, манекены стояли как обычно. Только... только теперь все трое смотрели в его сторону.
Нет, это невозможно. У них же нет глаз! Но ощущение взгляда было таким отчётливым, что по спине побежали мурашки. Артём сделал шаг назад, потом ещё один. Манекены не двигались, но воздух вокруг них словно сгустился, стал тяжёлым и вязким.
— Артём Васильевич? Вы чего там?
Голос Лизы прозвучал как спасение. Она стояла в конце коридора, щурясь в полумраке.
— Я... да так, проверяю...
— Вы точно в порядке? Может, таблетку от давления выпить?
— Не надо, спасибо.
Он пошёл к ней, стараясь не оборачиваться. Но кожей спины чувствовал — манекены смотрят ему вслед.
Остаток ночи прошёл в напряжении. Артём больше не отходил от мониторов, наблюдая за камерой номер семь. Манекены не двигались. Но около пяти утра, когда первые лучи солнца осветили витрины, он заметил кое-что ещё. На полу вокруг подиумов, где стояли манекены, были следы. Лёгкие потёртости на линолеуме, как будто кто-то ходил по кругу. Много раз ходил.
Когда в семь утра пришла дневная смена, Артём решился рассказать менеджеру. Валерий Петрович, молодой парень с вечно недовольным лицом, выслушал его с плохо скрываемым раздражением.
— Манекены двигаются? Серьёзно? Артём Васильевич, может, вам отпуск взять? Переутомились на ночных сменах.
— Я видел на камере...
— Камеры у нас старые, глючат постоянно. Вчера касса сама по себе открылась на записи, а на самом деле была заперта. Не придумывайте проблем там, где их нет.
Разговор был окончен. Артём понимал — ему не поверят. Кто поверит пожилому охраннику, который утверждает, что манекены оживают по ночам? Его либо уволят, либо отправят к психиатру. А работа ему нужна — пенсия маленькая, да и дома сидеть невыносимо. Тишина давит сильнее, чем ночной супермаркет.
Следующую ночь он пришёл подготовленным. В кармане лежал старый телефон дочери с хорошей камерой. Если официальные записи «глючат», он сделает свои.
Лиза заметила его решимость.
— Вы сегодня какой-то собранный. Что-то случилось?
— Просто хочу кое-что проверить. Лиз, а ты не замечала ничего странного с манекенами в отделе одежды?
Девушка задумалась, накручивая прядь волос на палец.
— Ну... вообще-то да. Они жуткие какие-то. Особенно тот, в красном платье. Иногда кажется, что он следит за мной, когда я мимо прохожу. Но это же глупо, правда? Просто кусок пластика.
— Да, глупо, — согласился Артём, но внутри что-то ёкнуло. Значит, не только ему кажется.
В час ночи он установил телефон в отделе одежды, спрятав его между коробками с обувью. Камера была направлена прямо на манекены. Потом вернулся в комнату охраны и стал ждать.
Час. Два. Половина третьего. На мониторе всё спокойно. Артём уже начал дремать, когда услышал странный звук. Как будто кто-то тащил что-то тяжёлое по полу. Скрип, шарканье, снова скрип.
Он вскочил и посмотрел на монитор. Камера номер семь показывала пустой подиум. Манекенов не было.
Паника сдавила горло. Артём выбежал из комнаты, забыв про фонарик. Аварийное освещение бросало длинные тени на стены. Звук доносился откуда-то из глубины магазина.
— Лиза! — крикнул он, но ответа не было. Касса самообслуживания пустовала, учебник лежал открытым на странице про расстройства восприятия. Иронично.
Артём двинулся на звук, хотя каждая клеточка тела кричала: беги! Но он не мог оставить Лизу. Что если с ней что-то случилось?
Звук привёл его в подсобку. Дверь была приоткрыта, изнутри сочился тусклый свет. Артём заглянул внутрь и застыл.
Три манекена стояли в центре помещения. Но теперь они были разобраны — руки, ноги, торсы лежали аккуратными рядами на полу. А посередине, на стуле, сидела Лиза. Её глаза были закрыты, голова откинута назад. Она не двигалась.
— Лиза!
Артём бросился к ней, но остановился на полпути. Части манекенов начали шевелиться. Медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, они поднимались с пола и соединялись обратно. Щелчок — рука встала на место. Хруст — нога присоединилась к торсу. Это было похоже на кошмарную версию детского конструктора.
Через минуту три манекена стояли целыми. И все смотрели на Артёма. Нет, не смотрели — у них же нет глаз. Но он чувствовал их внимание, тяжёлое и чужое, как взгляд хищника из темноты.
Манекен в красном платье сделал шаг вперёд. Движение было неестественным, дёрганым, как у марионетки с запутанными нитями. Потом ещё шаг. И ещё.
Артём хотел закричать, но голос пропал. Хотел бежать, но ноги приросли к полу. Манекен приближался, и теперь Артём видел — на гладком пластике проступали черты. Словно кто-то лепил лицо из воска. Глаза, нос, рот. Знакомые черты. До боли знакомые.
Это было лицо его жены. Той, что ушла три года назад.
— Артём, — прошептал манекен её голосом. — Ты всегда был таким невнимательным. Не замечал очевидного.
Два других манекена тоже обрели лица. Дочь. Мать, умершая десять лет назад. Они окружили его, протягивая пластиковые руки.
— Мы всегда были здесь, — говорили они в унисон. — В твоём одиночестве. В твоих страхах. В пустоте, которую ты носишь внутри. Мы — это ты.
Артём закрыл глаза. Нет, это невозможно. Это галлюцинация, психоз, что угодно, но не реальность. Он стиснул кулаки так, что ногти впились в ладони. Боль отрезвила.
— Нет! — выкрикнул он и открыл глаза.
Подсобка была пуста. Никаких манекенов. Только Лиза на стуле, и она... храпела? Точно, тихонько похрапывала, как делают люди в неудобной позе.
— Лиза! Лиза, проснись!
Девушка вздрогнула и открыла глаза.
— А? Что? Артём Васильевич? Я что, уснула? Ой, простите, я просто зашла передохнуть на минутку, а тут так тепло...
— Манекены! Где манекены?
— Какие манекены? — Лиза растерянно оглянулась. — Вы про те, из отдела одежды? Так они там и стоят, я полчаса назад мимо проходила.
Артём выбежал из подсобки. Действительно, на камере номер семь три фигуры стояли на своих местах. Как будто никуда и не уходили.
Он вернулся за телефоном. Руки тряслись, когда он открывал видеозапись. Пожалуйста, пусть там будет хоть что-то. Доказательство, что он не сошёл с ума.
На записи был пустой отдел. Час съёмки — ни движения. Потом изображение дёрнулось, и на экране появилось лицо. Его собственное лицо, снятое в упор. Артём на видео смотрел прямо в камеру и беззвучно шевелил губами. Если приглядеться, можно было разобрать слова: «Я всегда здесь».
Телефон выпал из рук. Экран треснул о кафельный пол.
Остаток ночи прошёл как в тумане. Лиза беспокоилась, предлагала вызвать скорую, но Артём отказался. Когда пришла утренняя смена, он молча собрал вещи и ушёл. Навсегда.
Дома, в своей однокомнатной квартире, он сел на кухне и долго смотрел в окно. Город просыпался. Люди спешили на работу, не подозревая, что где-то рядом, в обычном супермаркете, происходит что-то необъяснимое. Или не происходит? Может, это всё ему привиделось? Усталость, стресс, одиночество — идеальный коктейль для галлюцинаций.
Телефон зазвонил. Неизвестный номер.
— Алло?
— Артём Васильевич? Это Лиза. Взяла ваш номер в отделе кадров, надеюсь, вы не против. Просто хотела узнать, как вы. И ещё... после вашего ухода случилась странная вещь.
— Какая?
— Манекены из отдела одежды. Их убрали. Менеджер сказал, что они старые, пора менять. Но вот что интересно — когда грузчики их выносили, один манекен... тот, в красном платье... у него на лице была трещина. Как улыбка. Грузчики говорят, раньше её не было.
Артём молчал.
— И ещё, Артём Васильевич. Я проверила записи с камер за последний месяц. Не официально, просто из любопытства. Знаете, что я обнаружила? Каждую ночь, ровно в 3:33, камера номер семь отключалась на семнадцать минут. Каждую ночь, кроме той, когда вы ушли. Как будто... как будто что-то больше не нуждалось в скрытности.
— Лиза, послушай меня внимательно, — голос Артёма звучал устало. — Забудь об этом. Не копай глубже. Некоторые вещи лучше оставить в покое.
— Но...
— Обещай мне.
Пауза.
— Хорошо. Обещаю. Артём Васильевич?
— Да?
— Берегите себя.
Она отключилась. Артём положил телефон и закрыл глаза. В темноте за веками он видел белые лица без черт, смотрящие на него из пустоты. Они всегда будут там. В его памяти, в его страхах, в его одиночестве.
Но теперь он знал — иногда манекены действительно оживают. Просто не так, как мы себе представляем. Они оживают внутри нас, питаясь нашими страхами и сомнениями, становясь реальными ровно настолько, насколько мы позволяем.
Артём встал, заварил чай и открыл газету с объявлениями о работе. Дневная смена, обязательно дневная. И подальше от магазинов одежды.
За окном шёл дождь. Обычный осенний дождь в обычном городе. И только где-то в глубине души Артём знал — в супермаркете «Радуга» стоят новые манекены. Пока неподвижные. Пока безликие.
Пока.