Марина Сергеевна стояла у окна биологического кабинета и смотрела, как грузовик «Сибирьпродукта» разгружает коробки с новым школьным питанием. Серое октябрьское небо нависало над посёлком Кедровый, словно мокрая тряпка. Третий месяц работы в этой дыре, и она уже начинала забывать, зачем вообще согласилась на распределение.
— Марина Сергеевна, — раздался за спиной скрипучий голос завхоза Нины Петровны, — Виктор Палыч на линейку зовёт. Торжественное открытие программы «Здоровое поколение».
Марина обернулась. Нина Петровна стояла в дверях, её массивное тело заполняло весь проём. На халате виднелись пятна неопределённого происхождения.
— Сейчас приду, — кивнула Марина и бросила последний взгляд на грузовик. Что-то в этих коробках её беспокоило. Может, их идеально белый цвет. Или отсутствие маркировки. Или то, как грузчики обращались с ними — слишком бережно, словно несли не еду, а что-то хрупкое и опасное.
В актовом зале уже собралась вся школа. Триста пятьдесят учеников от первого до одиннадцатого класса стояли ровными рядами. Виктор Палыч, директор школы, возвышался на сцене в своём неизменном синем костюме. Бывший полковник, он превратил школу в подобие военной части.
— Дорогие учащиеся! — загремел его голос. — Сегодня знаменательный день. Наша школа выбрана для участия в федеральной программе «Здоровое поколение». Отныне вы будете получать сбалансированное питание, разработанное лучшими диетологами страны!
Марина заняла место в углу зала, рядом с другими учителями. Татьяна Ивановна, математичка предпенсионного возраста, наклонилась к ней:
— Слышала, за каждого ученика в программе школа получает по пятьдесят тысяч. Виктор Палыч уже новую машину присмотрел.
— А что за питание? — спросила Марина.
— Какая разница? Главное — деньги идут.
На сцену вынесли поднос с белыми брикетами. Виктор Палыч взял один и демонстративно откусил.
— Вкусно и полезно! — провозгласил он, хотя по его лицу пробежала едва заметная гримаса. — С завтрашнего дня это будет вашим основным питанием в школе. Три раза в день. Обязательно для всех.
После линейки Марина вернулась в кабинет биологии. На столе лежал образец нового питания — белый брикет размером с ладонь, завёрнутый в прозрачную плёнку. Она развернула его и понюхала. Запах был странный — не неприятный, но и не похожий на еду. Что-то среднее между свежескошенной травой и озоном после грозы.
Марина отломила кусочек и положила под микроскоп. То, что она увидела, заставило её вздрогнуть. Структура была необычной — не похожей ни на растительную, ни на животную ткань. Скорее, это напоминало какой-то искусственный полимер с вкраплениями органических волокон.
— Что вы там разглядываете? — Виктор Палыч стоял в дверях, его массивная фигура загораживала свет из коридора.
— Изучаю состав нового питания, — ответила Марина, не отрываясь от микроскопа.
— Не нужно, — отрезал директор. — Все анализы уже проведены на федеральном уровне. Продукт сертифицирован.
— Но я же учитель биологии. Мне интересно...
— Марина Сергеевна, — голос Виктора Палыча стал жёстким, — вы здесь второй месяц. Не забывайте, что у вас испытательный срок. Займитесь лучше подготовкой к урокам.
Он развернулся и ушёл, оставив Марину одну. Она ещё раз посмотрела в микроскоп, затем спрятала образец в холодильник для реактивов.
На следующее утро началась новая эра школьного питания. В столовой вместо привычных каш и котлет детям выдавали белые брикеты и стаканы с прозрачной жидкостью.
— Фу, какая гадость, — морщился пятиклассник Петя Сидоров.
— Есть будешь, что дают! — рявкнула повариха тётя Клава. — Указание сверху — всё должно быть съедено.
Марина наблюдала за завтраком из коридора. Дети нехотя жевали брикеты, запивая странной жидкостью. Некоторые пытались спрятать еду в карманы, но дежурные учителя строго следили за каждым.
Первые изменения она заметила через неделю. На уроке биологии в 8-Б классе Вася Пупкин, обычно бледный и вялый подросток, сидел необычно прямо. Его кожа приобрела зеленоватый оттенок, который можно было бы списать на плохое освещение, если бы не странный блеск.
— Вася, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Марина.
— Отлично, Марина Сергеевна, — ответил мальчик, и его голос прозвучал как-то механически. — Никогда не чувствовал себя лучше.
— Покажи руки.
Вася протянул руки. На тыльной стороне ладоней Марина разглядела тонкие зелёные прожилки, похожие на листовые жилки.
— Можешь идти в медпункт?
— Зачем? Я здоров.
После урока Марина пошла к школьной медсестре Ольге Викторовне.
— Вы осматривали детей в последнее время?
— Виктор Палыч сказал, что медосмотры отменяются на время программы, — пожала плечами медсестра. — Чтобы не создавать лишнюю панику. Дети могут неправильно реагировать на новое питание первое время.
— Но вы видели Васю Пупкина? У него кожа зеленеет!
— Авитаминоз, наверное. Или желтуха лёгкая. Пройдёт.
Марина поняла, что помощи ждать неоткуда. Вечером она взяла образцы крови у заспиртованной лягушки из кабинета и отправилась домой — в крошечную квартирку при школе. Достала из сумки микроскоп, который привезла с собой из Новосибирска, и начала исследование.
То, что она обнаружила, выходило за рамки понимания. В структуре белого брикета присутствовали клетки, похожие одновременно на растительные и животные. Но самое странное — они были живыми. Под микроскопом Марина видела, как они делятся и размножаются.
Она достала телефон и набрала номер своего научного руководителя из университета.
— Профессор Крылов? Это Марина Кротова. Мне нужна ваша помощь. Я обнаружила нечто странное...
— Марина, — прервал её усталый голос профессора, — я не могу вам помочь. Мне уже звонили. Из министерства. Программа «Здоровое поколение» — это государственный проект. Не лезьте туда.
Гудки в трубке.
Ночью Марину разбудил странный звук. Она выглянула в окно. Во дворе школы, освещённом тусклым фонарём, стоял Вася Пупкин. Он был неподвижен, руки подняты к небу. И от его пальцев тянулись тонкие зелёные побеги, покачивающиеся на ветру.
Марина накинула куртку и выбежала во двор.
— Вася! Вася, ты слышишь меня?
Мальчик медленно повернул голову. Его глаза были полностью зелёными, без зрачков.
— Я расту, Марина Сергеевна, — прошелестел он. — Мы все растём.
— Кто «мы»?
— Новое поколение.
Побеги на его пальцах удлинились ещё на несколько сантиметров. Марина в ужасе отступила.
Утром она ворвалась в кабинет директора.
— Виктор Палыч, нужно немедленно прекратить программу! Дети мутируют!
Директор сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Он поднял на неё спокойный взгляд.
— Марина Сергеевна, вы переутомились. Возьмите отпуск.
— Вы не понимаете! Вася Пупкин превращается в растение!
— Чушь. Вася сегодня утром был на всех уроках. Прекрасно отвечал. Успеваемость, кстати, у всех резко повысилась с начала программы.
— Но...
— Никаких «но». Либо вы продолжаете работать и не вмешиваетесь, либо увольняетесь. Выбор за вами.
Марина вышла из кабинета. В коридоре её ждала Нина Петровна.
— Не дёргайся, девочка, — прошептала завхоз. — Через месяц программа закончится, деньги получим, и всё вернётся на круги своя.
— А дети?
— Дети адаптируются. Они всегда адаптируются.
Следующие две недели превратились в кошмар. Изменения ускорились. У детей начали расти странные наросты — у кого на руках, у кого на спине. Кожа приобретала всё более выраженный зелёный оттенок. Но самое страшное — они переставали быть детьми. Их движения становились механическими, речь — монотонной, а в глазах не осталось ничего человеческого.
Родители молчали. Марина пыталась поговорить с некоторыми, но они либо отмахивались, либо повторяли как мантру: «Государственная программа, нам виднее».
На третью неделю начали меняться и учителя. Первой была Татьяна Ивановна. Марина застала её в учительской, где та сидела абсолютно неподвижно, а из её ушей росли крошечные листочки.
— Татьяна Ивановна?
— Я фотосинтезирую, — ответила математичка ровным голосом. — Это эффективнее, чем есть.
Марина бросилась к Виктору Палычу, но его кабинет был заперт. Через замочную скважину она увидела, что директор стоит у окна, весь оплетённый зелёными лианами, которые росли прямо из его тела.
Она попыталась уехать, но автобус не ходил — водитель тоже «эволюционировал». Попробовала дойти пешком до трассы, но на окраине посёлка её встретили местные жители — молчаливые фигуры с зелёной кожей и пустыми глазами. Они не говорили, просто стояли стеной, не пуская её дальше.
Марина вернулась в школу. Она заперлась в кабинете биологии, забаррикадировав дверь шкафами. У неё оставалось немного обычной еды — печенье и консервы, которые она хранила для перекусов. Белые брикеты она не ела с самого начала, чувствуя инстинктивное отвращение.
Ночью в дверь постучали.
— Марина Сергеевна, — раздался голос Васи Пупкина, — откройте. Мы хотим поделиться с вами счастьем.
— Уходите!
— Вы не понимаете. Мы стали лучше. Эффективнее. Мы больше не нуждаемся в еде, как вы. Мы питаемся солнцем. Мы не болеем. Мы не стареем. Мы — будущее.
— Вы больше не люди!
— А что такое человек? — голос Васи звучал почти философски. — Набор органических молекул? Мы всё ещё органические. Просто улучшенные.
Стук в дверь усилился. Потом раздался треск — они ломали баррикаду. Марина схватила колбу с соляной кислотой.
— Не подходите!
В проломе появился Вася. Вернее, то, что когда-то было Васей. Его тело покрывала кора, из головы росли ветви, а вместо глаз зияли две зелёные дыры.
— Не сопротивляйтесь, — прошелестел он. — Это неизбежно.
Марина плеснула кислотой. Вася даже не дёрнулся. Капли зашипели на его коре и стекли, не причинив вреда.
За Васей появились другие. Десятки учеников и учителей, все в разной степени трансформации. Некоторые ещё сохраняли человеческие черты, другие больше походили на ходячие деревья.
Они окружили Марину. Виктор Палыч, оплетённый лианами, протянул ей белый брикет.
— Съешьте, — приказал он. — Станьте частью нового мира.
— Никогда!
— Вы не понимаете масштаба, — продолжил директор. — Это не локальный эксперимент. По всей стране тысячи школ участвуют в программе. Миллионы детей эволюционируют. Через поколение человечество изменится полностью. Мы решим проблему голода, перенаселения, экологии. Мы станем единым организмом с планетой.
— Но мы потеряем себя!
— Что такое «я»? Иллюзия. Мы станем «мы».
Существа приближались. Марина прижалась к окну. Третий этаж. Прыгать — верная смерть. Но лучше смерть, чем это.
Она открыла окно. Холодный октябрьский воздух ворвался в кабинет.
— Не надо, — Вася протянул к ней руку-ветвь. — Это не больно. Это даже приятно. Как возвращение домой.
Марина встала на подоконник. Внизу был асфальт школьного двора. Она закрыла глаза.
И тут раздался звук сирены. Много сирен. Марина открыла глаза. К школе подъезжали машины — военные грузовики, «скорые», пожарные. Из них выскакивали люди в защитных костюмах.
— Всем оставаться на местах! — загремел мегафон. — Территория объявляется карантинной зоной!
Растительные существа замерли. Потом, как по команде, повернулись к окнам. Марина увидела, как они начинают меняться — их тела деревенеют окончательно, превращаясь в настоящие деревья.
— Защитная реакция, — прошептал Вася, пока его губы ещё могли двигаться. — Мы... спим... до... весны...
И он застыл, превратившись в молодое деревце прямо посреди кабинета.
Людей в защитных костюмах Марина не помнила. Помнила только укол в шею и темноту.
Очнулась она в больничной палате. Белые стены, капельница, запах лекарств. За окном — незнакомый город.
В палату вошёл мужчина в белом халате.
— Как вы себя чувствуете?
— Где я? Что произошло?
— Вы в Новосибирске. В специальном медицинском центре. Вы провели в коме две недели, пока мы выводили из вашего организма следы мутагена.
— Мутагена?
— Того, что было в белых брикетах. Экспериментальный биоматериал. Программа «Здоровое поколение» закрыта. Все участники изолированы.
— А дети? Учителя?
Врач помолчал.
— Процесс необратим для тех, кто употреблял продукт более двух недель. Они... законсервированы. Мы изучаем возможности обратной трансформации, но пока безуспешно.
— Они живы?
— В каком-то смысле. Они в анабиозе. Как семена, ждущие подходящих условий для прорастания.
— И что теперь?
— Посёлок Кедровый объявлен закрытой зоной. Официальная версия — техногенная катастрофа. Вам придётся подписать документ о неразглашении.
Марина смотрела в окно на обычный город с обычными людьми.
— Сколько ещё таких посёлков?
Врач не ответил.
Через месяц Марину выписали. Дали новые документы, компенсацию и строгое предписание молчать. Она вернулась в Новосибирск, устроилась в обычную школу.
Иногда по ночам ей снится посёлок Кедровый. Школа, заросшая странными деревьями. И голос Васи Пупкина: «Мы ждём весны, Марина Сергеевна. Мы обязательно прорастём».
Она просыпается в холодном поту и идёт на кухню. В холодильнике — обычная еда. Молоко, хлеб, сыр. Она ест медленно, чувствуя каждый кусочек. Человеческая еда. Неэффективная, несовершенная, но такая родная.
За окном светает. Новый день. Нужно идти в школу, учить детей биологии. Рассказывать про фотосинтез, про эволюцию, про адаптацию. Но не рассказывать про то, как тонка грань между человеком и растением. И как легко её перейти.
В учительской коллеги обсуждают новости.
— Слышали? Вводят новую программу школьного питания. «Здоровое будущее» называется.
Марина роняет чашку с чаем. Осколки разлетаются по полу, а коричневая жидкость растекается, похожая на кровь.
— Что с вами, Марина Сергеевна?
Она смотрит на них — обычных учителей в обычной школе. Они не знают. Не понимают.
— Ничего, — говорит она. — Просто задумалась.
И идёт к директору. Нужно узнать подробности новой программы. Нужно быть готовой. Потому что весна обязательно придёт. И семена прорастут. Если не здесь, то в другом месте. Если не сейчас, то потом.
Эволюция не остановится. Вопрос только в том, останется ли в этом новом мире место для старого человека. Для таких, как она — упрямых, несговорчивых, отказывающихся меняться.
Марина достаёт телефон и набирает номер, который дал ей врач. «Только в крайнем случае», — сказал он тогда.
— Алло, — отвечает незнакомый голос.
— Это Марина Кротова. Выжившая из Кедрового. Кажется, они начинают снова.
— Адрес?
Она диктует адрес школы.
— Выезжаем. Не ешьте ничего нового. И предупредите, кого можете.
Марина вешает трубку. В коридоре звенит звонок на урок. Дети бегут по коридорам — шумные, живые, человеческие. Пока ещё человеческие.
Она входит в класс 8-Б. На первой парте сидит мальчик, похожий на Васю Пупкина. Те же русые волосы, та же сутулость.
— Как тебя зовут?
— Петя Пупкин. Я новенький. Перевёлся из Кедрового. Там школу закрыли после аварии.
Марина чувствует, как холодеет кровь.
— Из Кедрового? Когда ты уехал?
— Месяц назад. До того, как всё случилось. Мне повезло.
Повезло. Марина смотрит на мальчика внимательнее. Его кожа обычного цвета. Глаза карие, с нормальными зрачками. Но что-то в его взгляде...
— Петя, ты что-нибудь ел сегодня в столовой?
— Нет ещё. А что?
— Ничего. Просто... будь осторожен с новой едой. Лучше приноси из дома.
Мальчик кивает и улыбается. Обычная детская улыбка. Почти обычная.
Урок начинается. Тема — метаморфозы в природе. Марина рассказывает про гусениц, становящихся бабочками. Про головастиков, превращающихся в лягушек. Про то, как изменения могут быть естественными и прекрасными.
Но не говорит про то, что некоторые метаморфозы необратимы. И что не всякая эволюция ведёт вперёд.
В окно она видит, как к школе подъезжают чёрные машины без опознавательных знаков. Из них выходят люди в строгих костюмах. Они не спешат. У них есть время.
Пока есть.
Звенит звонок с урока. Дети выбегают из класса. Петя Пупкин задерживается.
— Марина Сергеевна, — говорит он тихо, — мой брат Вася передавал вам привет. Он сказал, что вы были хорошей учительницей.
— Передавал? Когда?
— Во сне. Мы иногда... связаны. Все из Кедрового связаны.
Мальчик уходит, оставляя Марину одну в пустом классе. На доске — схема фотосинтеза. Солнце, вода, углекислый газ. Всё, что нужно растению для жизни.
Она стирает схему и пишет крупными буквами: «Оставайтесь людьми».
Потом выходит из класса. В коридоре её ждут люди в костюмах.
— Марина Сергеевна Кротова? Нам нужно поговорить.
Она кивает. Разговор будет долгим. Но это уже другая история. История о том, как бороться с эволюцией, которую кто-то запустил искусственно. История о выборе между эффективностью и человечностью.
А пока в столовой школы номер 47 города Новосибирска повара распаковывают коробки с белыми брикетами. На коробках красивая этикетка: «Здоровое будущее. Одобрено Министерством образования».
Весна придёт через пять месяцев.
Семена ждут.