Михаил Петрович Зубков проснулся в четыре тридцать утра, как всегда. Будильник он не заводил уже лет пять — организм сам знал, когда пора вставать. В темноте декабрьского утра он нашарил тапки, поплёлся на кухню и включил чайник. За окном Саратов ещё спал, только редкие огоньки в окнах таких же ранних пташек напоминали, что он не один в этом промёрзшем городе.
Маршрутка №18 ждала его в автопарке, покрытая инеем, как седая старуха. Михаил провёл ладонью по лобовому стеклу, счищая ледяную корку, и его пальцы оставили пять чистых полос. Сквозь них он увидел своё отражение — помятое лицо, щетина третьего дня, глаза красные от бессонницы. После развода спал он плохо, а последнюю неделю — совсем никак.
— Миша, ты бы к врачу сходил, — Лариса высунулась из диспетчерской будки, кутаясь в пуховый платок. — На тебе лица нет.
— Да нормально всё, Ларис. Просто не высыпаюсь.
— Знаю я твоё "нормально". Вон, Серёга из пятнадцатой на прошлой неделе тоже нормально было, а потом прямо за рулём сознание потерял. Хорошо, что на светофоре стоял.
Михаил махнул рукой и залез в кабину. Холодное сиденье прожгло спину даже сквозь ватник. Он повернул ключ, и старенькая "Газель" нехотя завелась, чихнув пару раз для порядка.
Первый рейс — самый спокойный. Пассажиров мало, в основном рабочие с завода да пара студентов, которые не успели на последнюю маршрутку вчера и ночевали у друзей. Михаил знал их всех если не по именам, то в лицо точно. Пятнадцать лет за баранкой — это тебе не шутки.
На остановке "Крытый рынок" он увидел его впервые. Мужчина в сером плаще стоял под фонарём, и свет падал на него как-то странно, будто не решаясь коснуться полностью. Михаил притормозил, открыл дверь.
— Садитесь, — буркнул он по привычке.
Мужчина поднялся по ступенькам, и Михаил почувствовал, как по спине пробежал холодок. Не от декабрьского мороза — другой холод, изнутри. Пассажир прошёл в салон, сел на последнее сиденье у окна. Михаил ждал, что он заплатит за проезд, но мужчина просто смотрел в окно.
— Эй, мужик! За проезд!
Никакой реакции. Михаил посмотрел в зеркало заднего вида — пассажир сидел неподвижно, как манекен. Остальные пассажиры дремали или уткнулись в телефоны, никто не обращал внимания на странного типа.
"Да и чёрт с ним," — подумал Михаил. — "Может, глухой."
Но что-то было не так. Что-то в том, как мужчина сидел, как свет от проезжающих машин не отражался в его глазах, как другие пассажиры словно не замечали его присутствия.
На конечной все вышли. Все, кроме человека в сером плаще.
— Приехали, конечная! — крикнул Михаил.
Мужчина не пошевелился. Михаил вышел из кабины, прошёл в салон. Последнее сиденье было пустым.
"Показалось," — подумал он, потирая глаза. — "Точно к врачу надо."
Но на следующий день мужчина появился снова. Та же остановка, тот же серый плащ, то же последнее место. И снова исчез на конечной, будто растворился в воздухе. На третий день Михаил специально следил за ним в зеркало весь путь — пассажир сидел неподвижно, как статуя, и в какой-то момент между остановками "Детский мир" и "Площадь Кирова" просто перестал быть там.
— Лариса, — спросил Михаил в конце смены, — ты веришь в призраков?
Диспетчерша посмотрела на него поверх очков:
— Миш, ты точно к врачу сходи. Или в отпуск возьми. Когда последний раз отдыхал?
— Да не помню уже.
— Вот и результат. Призраки ему мерещатся! Ты лучше скажи, почему выручка у тебя последние дни меньше стала? Безбилетников много?
Михаил пожал плечами. Он не мог объяснить, что каждый день возит пассажира, которого никто не видит. Которого, возможно, и нет вовсе.
На четвёртый день он решил проследить. Когда мужчина сел в маршрутку, Михаил достал телефон и попытался его сфотографировать через зеркало. На снимке было пустое сиденье.
Руки затряслись. Михаил вцепился в руль, стараясь не думать о том, что везёт... кого? Что?
— Простите, — раздался тихий голос.
Михаил вздрогнул. В зеркале заднего вида отражались глаза пассажира в сером плаще. Пустые, как два колодца.
— Вы меня видите, — продолжил голос. — Это хорошо. Значит, скоро.
— Что скоро? — прохрипел Михаил.
— Ваша остановка.
В груди что-то сжалось. Михаил почувствовал, как сердце пропустило удар, потом ещё один. Дорога перед глазами поплыла.
— Нет, — прошептал он. — Нет, я не...
— Все говорят "нет" сначала. Но маршрут есть маршрут. У каждого своя конечная.
Михаил съехал на обочину, выскочил из маршрутки. Холодный воздух ударил в лёгкие. Он обернулся — салон был пуст. Совсем пуст, хотя он точно помнил, что подобрал ещё троих пассажиров на "Театральной".
Телефон завибрировал. Лариса.
— Миша, ты где? Пассажиры жалуются, что маршрутка на "Театральной" уже двадцать минут стоит пустая!
Михаил посмотрел на часы. Четыре тридцать. Утро. Он стоял возле автопарка, а "Газель" покрыта инеем, будто он только что пришёл.
— Я... я сейчас выезжаю.
Он сел в холодную кабину, повернул ключ. В зеркале заднего вида мелькнуло что-то серое. Михаил резко обернулся — никого.
"Усталость," — сказал он себе. — "Просто усталость."
Но когда он подъехал к остановке "Крытый рынок", там никого не было. И на следующий день тоже. И через неделю.
Мужчина в сером плаще больше не появлялся. Но иногда, проезжая мимо той остановки, Михаил видел его краем глаза — стоящего под фонарём, ожидающего. И каждый раз, когда это случалось, сердце пропускало удар.
Через месяц Михаил всё-таки пошёл к врачу. Кардиограмма показала нарушения ритма.
— Вам повезло, что вовремя обратились, — сказал доктор. — Ещё немного, и мог быть инфаркт. Прямо за рулём.
Михаил кивнул, думая о пустых глазах и словах про конечную остановку. О том, что некоторые пассажиры садятся в маршрутку не для того, чтобы куда-то доехать, а чтобы предупредить.
Он взял больничный, потом отпуск. Вернулся к работе через два месяца, но маршрут сменил. Теперь он водит двадцать третью, через спальные районы. Маршрут длиннее, пассажиров больше, но Михаил доволен.
Только иногда, очень редко, краем глаза он видит в зеркале заднего вида серый силуэт на последнем сиденье. И тогда он сбавляет скорость, делает глубокий вдох и шепчет:
— Спасибо. Я понял. Моя остановка ещё не скоро.
И силуэт исчезает, оставляя после себя только лёгкий холодок и напоминание: у каждого маршрута есть конечная, но не обязательно спешить к ней.
А на остановке "Крытый рынок" маршрута №18, говорят пассажиры, иногда можно увидеть странного мужчину в сером плаще. Он стоит под фонарём и ждёт. Кого ждёт — никто не знает. Может, следующего водителя, которому пора притормозить. Может, просто стоит. В Саратове, в конце концов, всякое бывает.