Михаил Петрович завёл двигатель старенькой ГАЗели в половине шестого утра, как делал это каждый будний день последние пятнадцать лет. Маршрут номер тринадцать: от Химмаша до Центрального рынка через весь Екатеринбург. Сорок две остановки, час двадцать в одну сторону, если без пробок. Он знал каждую выбоину на этом пути, каждый светофор, каждый поворот.
В салоне пахло соляркой и мокрой резиной — ноябрь выдался слякотным. Первые пассажиры начали подтягиваться к шести: сонные рабочие с завода, уборщицы, медсёстры из ночной смены. Михаил Петрович кивал каждому, принимая мятые купюры, отсчитывая сдачу машинально, как робот.
На остановке "Проспект Космонавтов" в маршрутку сел человек в сером пальто. Ничего особенного — обычное лицо, какие тысячами мелькают каждый день. Может, чуть бледнее обычного, может, глаза чуть глубже посажены. Протянул точную сумму — двадцать восемь рублей — и прошёл в конец салона, сел на последнее место у окна.
Михаил Петрович даже не обратил бы внимания, если бы не одна деталь. Когда маршрутка доехала до конечной остановки у Центрального рынка, все вышли. Все, кроме человека в сером пальто.
— Мужчина, конечная! — крикнул Михаил Петрович, оглядываясь через плечо.
Пассажир не шевельнулся. Сидел, уставившись в окно, будто не слышал.
— Эй, приехали!
Никакой реакции.
Михаил Петрович выругался под нос, вылез из кабины и пошёл через салон. Но когда он добрался до последнего ряда, место было пустым. Только запах остался — странный, сладковатый, как от подгнивших яблок.
"Наверное, вышел, пока я отвлёкся," — подумал Михаил Петрович, хотя был уверен, что следил за дверью.
На следующий день человек в сером пальто сел на той же остановке. Те же двадцать восемь рублей, то же место в конце салона. И снова, когда маршрутка прибыла на конечную, он исчез, хотя Михаил Петрович клялся, что не спускал с него глаз.
Так продолжалось неделю. Каждый день одно и то же: садится на "Проспекте Космонавтов", исчезает на конечной. Михаил Петрович начал думать, что сходит с ума. Может, это усталость? Может, пора к врачу?
В пятницу он решился и рассказал Галине в диспетчерской. Она была единственным человеком в автопарке, с кем можно было поговорить по душам.
— Галь, у меня, кажется, крыша едет, — сказал он, наливая чай из термоса. — Есть у меня один пассажир...
Галина слушала, прищурившись сквозь дым сигареты.
— А камеры в салоне работают? — спросила она, когда он закончил.
— Вроде должны.
— Давай посмотрим запись.
Они прошли в каморку охранника, где стоял допотопный компьютер с системой видеонаблюдения. Нашли запись за среду. Вот остановка "Проспект Космонавтов". Вот открываются двери. Вот входят пассажиры — женщина с сумками, парень в наушниках, старик с палочкой. Человека в сером пальто не было.
— Но я же его видел! — Михаил Петрович ткнул пальцем в экран. — Вот же он должен быть!
На записи последний ряд сидений был пуст всю дорогу.
— Миш, может, тебе отпуск взять? — осторожно предложила Галина. — Устал ты. Бывает.
Но Михаил Петрович знал, что не сошёл с ума. В понедельник он приготовился. Поставил телефон на запись видео, пристроив его так, чтобы снимать салон. Пусть камеры автопарка его не видят — его личный телефон-то не подведёт.
Человек в сером пальто появился как обычно. Двадцать восемь рублей, последний ряд. Михаил Петрович вёл маршрутку, поглядывая в зеркало заднего вида. Пассажир сидел неподвижно, как манекен.
На светофоре у Театра драмы Михаил Петрович решился. Поставил маршрутку на ручник, встал и пошёл через салон. Другие пассажиры недоумённо переглядывались.
— Мужчина, с вами всё в порядке? — спросил он, подойдя к человеку в сером пальто.
Тот медленно повернул голову. Лицо было обычным, но глаза... В глазах была такая тоска, такая безысходность, что Михаил Петрович отшатнулся.
— Я не могу выйти, — прошептал пассажир. — Я пытаюсь, но не могу. Помогите мне.
— Что значит не можете? Двери открыты, выходите!
— Я умер на этом маршруте три года назад. Инфаркт. Прямо на этом месте. Никто не заметил до конечной. Теперь я езжу и езжу, и не могу остановиться.
Михаил Петрович почувствовал, как по спине побежали мурашки. Сзади засигналили — светофор переключился на зелёный.
— Бред какой-то, — пробормотал он и вернулся за руль.
Дома он первым делом проверил запись на телефоне. Салон был полон людей, но последний ряд — пустой. Хотя он же говорил с пассажиром! Все видели!
На следующий день Михаил Петрович полез в интернет. Искал новости трёхлетней давности. И нашёл. Маленькая заметка в местной газете: "В маршрутке №13 скончался пенсионер. Тело обнаружили на конечной остановке. Предположительно, смерть наступила от сердечного приступа. Водитель маршрутки утверждает, что не заметил происшествия."
К заметке была приложена фотография. Михаил Петрович узнал лицо — не сразу, но узнал. Это был тот самый водитель, который работал до него на тринадцатом маршруте. Василий Егорович Панкратов. Его уволили после того случая. А через месяц он умер — говорили, не выдержал позора, запил.
Михаил Петрович отложил телефон трясущимися руками. Он вспомнил Василия Егоровича — тихий, вежливый мужчина, всегда здоровался. И вспомнил его лицо в последние дни — осунувшееся, с безумными глазами. Все думали — совесть мучает.
А что, если не совесть? Что, если Василий Егорович тоже видел пассажира? Что, если тот пенсионер, умерший в маршрутке, являлся ему, как теперь является Михаилу Петровичу?
В среду человек в сером пальто не появился. Ни в четверг. Ни в пятницу. Михаил Петрович почти успокоился. Может, всё закончилось? Может, он помог каким-то образом?
В понедельник утром, заводя двигатель, он увидел в зеркале заднего вида, что на последнем ряду уже кто-то сидит. Но маршрутка была пуста — он только что проверил салон перед выездом.
Михаил Петрович медленно обернулся. На последнем ряду сидели двое. Человек в сером пальто. И рядом с ним — Василий Егорович Панкратов.
Василий Егорович смотрел прямо на него и беззвучно шевелил губами. Михаил Петрович прочёл по губам: "Теперь ты с нами."
Сердце пропустило удар. Потом ещё один. Боль пронзила левую руку, поднялась к плечу, сдавила грудь. Михаил Петрович схватился за руль, пытаясь устоять, но мир уже расплывался.
Последнее, что он увидел — как человек в сером пальто встаёт со своего места и идёт к нему через пустой салон, протягивая руку. На его лице была улыбка облегчения.
Через час на конечной остановке маршрутки №13 обнаружили тело водителя. Инфаркт. Камеры видеонаблюдения показали, что в момент смерти в салоне никого не было.
Новый водитель заступил на маршрут через неделю. Молодой парень, только что из армии. На остановке "Проспект Космонавтов" в маршрутку сели трое пассажиров в серых пальто. Они протянули точную сумму — по двадцать восемь рублей каждый — и молча прошли на последний ряд.
Парень весело насвистывал, отсчитывая купюры. У него вся жизнь впереди. Сорок две остановки, час двадцать в одну сторону. Если без пробок.