Артём Волков проверил время на приборной панели своего потрёпанного «Форда». Половина второго ночи. Ещё пара часов, и можно будет закончить смену. Москва в это время суток выглядела совсем иначе — огни небоскрёбов отражались в мокром после дождя асфальте, создавая иллюзию второго, перевёрнутого города под колёсами.
Приложение для вызова такси издало знакомый сигнал. Новый заказ. Ресторан «Белуга» на Кутузовском проспекте. Артём усмехнулся — значит, кто-то из толстосумов решил прокатиться с ветерком после хорошего ужина. Чаевые обещали быть щедрыми.
Подъехав к ресторану, он увидел мужчину в дорогом костюме, стоящего под навесом. Седые виски, уверенная осанка, часы на запястье, которые стоили больше, чем Артём зарабатывал за год. Типичный клиент этого района.
— Добрый вечер, — произнёс мужчина, садясь на заднее сиденье. Голос показался Артёму смутно знакомым. — На Рублёвку, пожалуйста. Адрес в приложении.
Артём кивнул и тронулся с места. В зеркале заднего вида он мог видеть профиль пассажира, освещённый экраном телефона. Что-то в этом лице заставляло его сердце биться чаще, хотя он не мог понять, почему.
— Долго работаете в такси? — неожиданно спросил пассажир, отрываясь от телефона.
— Пять лет уже, — ответил Артём, стараясь сосредоточиться на дороге.
— И как? Нравится?
— Работа как работа. Платят нормально, если не лениться.
Мужчина усмехнулся.
— Знаете, я всегда восхищался людьми, которые честно зарабатывают на жизнь. Сам я... — он замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. — Сам я пошёл другим путём.
Артём бросил взгляд в зеркало и встретился глазами с пассажиром. Карие глаза. Точно такие же, как у него самого. И в этот момент он понял, почему голос казался знакомым. Он видел этого человека по телевизору сотни раз. Виктор Крылов, депутат Государственной Думы, владелец строительной империи.
Руки Артёма дрогнули на руле.
— Всё в порядке? — спросил Виктор, заметив, как машина слегка вильнула.
— Да, простите. Задумался.
Но в голове Артёма проносился ураган мыслей. Двадцать восемь лет назад его мать, молодая медсестра Марина Волкова, родила сына. Отец ребёнка исчез ещё до рождения. Мать никогда не говорила, кто он был, отвечая на все вопросы только: «Он сделал свой выбор, а я — свой».
Артём помнил, как в детстве часами рассматривал единственную фотографию, которую мать хранила в старом альбоме. Молодой мужчина с тёмными волосами и проницательным взглядом. Лицо на фотографии было смазано, словно кто-то пытался стереть его из памяти. Но глаза... глаза были чёткими.
Те же глаза смотрели на него сейчас из зеркала заднего вида.
— Вы часто ездите ночью? — спросил Артём, пытаясь успокоить дрожь в голосе.
— Когда как. Сегодня был важный ужин с партнёрами. Знаете, как это бывает — бизнес не ждёт.
— Наверное, тяжело. Семья не скучает?
Виктор помолчал.
— Семья... У меня есть жена, двое детей. Взрослые уже, живут своей жизнью. А вот первая семья... — он неожиданно замолчал, словно сказал лишнее.
— Первая семья? — Артём почувствовал, как кровь стучит в висках.
— Это было давно. Я был молод, амбициозен. Думал, что карьера важнее всего. Бросил женщину, которая меня любила. Она была беременна. — Виктор говорил тихо, словно исповедовался. — Я даже не знаю, родился ли ребёнок. Мальчик или девочка. Иногда думаю об этом. Особенно ночью, когда не спится.
Артём резко свернул на обочину и остановил машину.
— Что случилось? — встревожился Виктор.
Артём повернулся к нему, и при свете уличного фонаря Виктор впервые как следует разглядел лицо водителя. Те же скулы, тот же разрез глаз, та же форма подбородка.
— Мальчик, — сказал Артём. — Родился мальчик. Двадцать восьмого марта, тысяча девятьсот девяносто шестого года. Семь утра, три килограмма четыреста граммов.
Виктор побледнел.
— Как... как тебя зовут?
— Артём Волков. Сын Марины Волковой, медсестры из Второй городской больницы. Той самой, которую вы бросили ради карьеры.
Молчание в машине было таким плотным, что, казалось, его можно было потрогать руками.
— Артём... — Виктор протянул руку, но остановился на полпути. — Я искал вас. Много лет назад. Но Марина... твоя мать... она исчезла. Сменила квартиру, работу. Я думал, она уехала из Москвы.
— Мы никуда не уезжали. Просто жили в другом районе. В Бирюлёво, если вам это о чём-то говорит. В двушке на пятом этаже без лифта. Мать работала на две ставки, чтобы я мог нормально питаться и одеваться.
— Я могу всё объяснить...
— Что объяснить? — голос Артёма дрогнул. — Что вы выбрали деньги и власть вместо нас? Что вам было важнее попасть в Думу, чем растить сына? Знаете, сколько раз я дрался в школе, когда меня называли безотцовщиной?
— Артём, послушай...
— Нет, это вы послушайте! — Артём уже не мог сдержать эмоции, копившиеся годами. — Я вырос без отца. Без мужского примера. Мать делала всё, что могла, но она не могла заменить мне отца. Не могла научить бриться, не могла объяснить, как разговаривать с девушками, не могла прийти на футбольный матч и крикнуть: «Давай, сынок!»
Виктор сидел, опустив голову.
— Ты прав. Во всём прав. Я был трусом. Мне предложили место в администрации, но для этого нужно было быть «правильным» человеком. Женатым на дочери влиятельного человека. И я... я выбрал лёгкий путь.
— Лёгкий? — Артём горько усмехнулся. — Для вас, может, и лёгкий. А для нас?
— Я могу помочь. Сейчас. У меня есть деньги, связи. Я могу устроить тебя на хорошую работу, купить квартиру...
— Мне не нужны ваши подачки!
— Это не подачки. Это... это попытка исправить то, что я разрушил.
Артём завёл мотор.
— Поедем. Довезу вас до дома.
Остаток пути они проехали в молчании. Москва проносилась за окнами — огни, машины, редкие прохожие. Город, который никогда не спит, был свидетелем тысяч таких историй. Историй о потерянных и найденных, о предательстве и прощении, о выборе между правильным и выгодным.
Когда они подъехали к особняку Виктора, окружённому высоким забором, Артём остановил машину у ворот.
— Артём, — Виктор достал визитку. — Возьми. Пожалуйста. Это мой личный номер. Я понимаю, что ты злишься. Имеешь право. Но может быть, когда-нибудь... может быть, ты позвонишь. Я буду ждать.
Артём взял визитку, не глядя на неё.
— А мать? Вы хотите её увидеть?
— Если она захочет. Если простит.
— Она вас простила давно. Это я не могу простить.
Виктор вышел из машины и обернулся.
— Знаешь, я горжусь тобой. Ты вырос честным человеком. Это заслуга твоей матери.
— Только её, — кивнул Артём.
Ворота особняка закрылись за Виктором, и Артём остался один в темноте. Он достал телефон и набрал номер матери.
— Мам? Да, я знаю, что поздно. Просто хотел услышать твой голос. Нет, всё в порядке. Мам... я встретил его. Случайно. Он был моим пассажиром. Да, я узнал. Нет, не волнуйся, я ничего не сделал. Просто поговорили. Мам, почему ты никогда не рассказывала? Понимаю. Да, я приеду утром. Люблю тебя тоже.
Он положил трубку и посмотрел на визитку. «Виктор Семёнович Крылов, депутат Государственной Думы». Внизу был написан номер мобильного телефона.
Артём хотел выбросить визитку в окно, но что-то остановило его. Он положил её в бардачок, к остальным мелочам, накопившимся за годы работы.
На следующее утро он приехал к матери. Марина Волкова, всё ещё красивая женщина, несмотря на годы тяжёлой работы, встретила его на пороге.
— Расскажи мне о нём, — попросил Артём, садясь за кухонный стол.
Марина налила чаю и села напротив.
— Мы встретились в больнице. Он привёз туда своего друга после аварии. Был таким... заботливым, внимательным. Мы начали встречаться. Полгода были счастливы. А потом я забеременела, и всё изменилось. Ему предложили большую должность, но для этого нужна была «правильная» жена. Дочь какого-то чиновника. Он пришёл, всё объяснил. Предложил деньги на аборт.
— И ты?
— А я сказала, что справлюсь сама. И справилась. Мы справились.
— Он говорит, что искал нас.
— Возможно. Но не очень старательно. Мы же не на край света уехали.
— Мам, а ты его любила?
Марина помолчала.
— Любила. Наверное, до сих пор люблю того молодого парня, который носил мне цветы и читал стихи. Но тот парень умер в день, когда выбрал карьеру вместо семьи.
— Он дал мне визитку. Хочет помочь.
— Решать тебе, сынок. Ты взрослый человек. Только помни — помощь можно принять, а вот прощение нужно заслужить.
Прошло две недели. Артём продолжал работать в такси, возить пассажиров по ночной Москве. Визитка Виктора лежала в бардачке, и иногда, стоя в пробке, Артём доставал её и вертел в руках.
Однажды вечером, просматривая новости, он увидел сюжет о Викторе Крылове. Депутата обвиняли в коррупции, незаконном обогащении, связях с криминалом. Журналисты копали глубоко, находили всё новые факты. Империя Виктора рушилась.
Артём взял телефон и набрал номер с визитки.
— Алло? — голос Виктора звучал устало.
— Это Артём.
Пауза.
— Артём! Ты позвонил!
— Я видел новости.
— А... это. Да, неприятная история. Конкуренты решили убрать меня с дороги. Подставили.
— Подставили?
— Не всё так просто, как показывают по телевизору. Но некоторые вещи... некоторые вещи правда. Я не святой, Артём. Никогда им не был.
— Зачем вы мне это говорите?
— Потому что ты мой сын. И я не хочу врать тебе. Хватит лжи в моей жизни.
— Что будет дальше?
— Не знаю. Возможно, суд. Возможно, тюрьма. А возможно, я смогу выкрутиться. У меня хорошие адвокаты.
— А семья? Ваша... другая семья?
— Жена подала на развод. Дети не отвечают на звонки. Знаешь, ирония в том, что сейчас, когда я потерял почти всё, ты — единственный, кто позвонил.
Артём молчал.
— Артём, я хочу попросить тебя об одном. Не ради меня. Ради твоей матери. У меня есть счёт в швейцарском банке. Небольшой, налоги с него уплачены, всё законно. Если со мной что-то случится, эти деньги перейдут к тебе и Марине. Примете вы их или нет — ваше дело. Но они будут ваши по праву.
— Мы не нуждаемся в ваших деньгах.
— Знаю. Но позволь мне хотя бы попытаться... попытаться сделать хоть что-то правильное в своей жизни.
На следующий день Артём снова увидел Виктора в новостях. Депутата арестовали прямо в здании Думы. Кадры, как он в наручниках садится в полицейскую машину, облетели все каналы.
Через месяц начался суд. Артём следил за процессом, читал новости, смотрел репортажи. Виктор выглядел постаревшим, осунувшимся. Его империя рухнула, друзья отвернулись, семья распалась.
В один из дней Артём получил письмо. Официальный конверт из следственного изолятора. Внутри был листок, исписанный знакомым почерком.
«Артём, я не прошу прощения — знаю, что не заслужил его. Просто хочу, чтобы ты знал: встреча с тобой в ту ночь была самым важным событием в моей жизни за последние годы. Я увидел, каким мог бы быть мой сын, если бы я не был трусом. Ты вырос достойным человеком вопреки моему отсутствию, а может быть, благодаря ему.
Береги мать. Она удивительная женщина.
Твой отец, которым я так и не стал.
P.S. Документы на счёт передаст мой адвокат. Делайте с деньгами, что хотите. Можете отдать на благотворительность. Это будет справедливо».
Артём сложил письмо и убрал в ящик стола. Потом достал телефон и набрал номер.
— Следственный изолятор номер два? Я хотел бы записаться на свидание с подследственным. Крылов Виктор Семёнович. Да, я родственник. Сын.
Через три дня Артём сидел в комнате для свиданий, разделённой толстым стеклом. Виктор вошёл с другой стороны, и они смотрели друг на друга через прозрачную преграду.
— Ты пришёл, — голос Виктора в телефонной трубке звучал удивлённо.
— Мать попросила передать, — Артём положил на стол фотографию. На ней был молодой Виктор, та самая фотография из маминого альбома. — Она сохранила её. Все эти годы.
Виктор прижал ладонь к стеклу, словно пытаясь дотронуться до фотографии.
— Я не прошу стать твоим отцом. Это право нужно заслужить, а я его потерял. Но может быть... может быть, мы могли бы просто поговорить иногда? Как два взрослых человека?
Артём кивнул.
— Может быть.
Они говорили час. О работе, о жизни, о Москве, которая изменилась до неузнаваемости за эти годы. Не как отец и сын, а как два человека, волей случая связанные кровью и одной историей на двоих.
Когда время свидания закончилось, Артём встал.
— Я приеду ещё, — сказал он.
— Буду ждать.
Выходя из изолятора, Артём достал телефон и позвонил матери.
— Мам? Я встретился с ним. Нет, всё нормально. Знаешь, он сильно изменился. Может быть, теряя всё, человек наконец находит себя настоящего. Да, я передал фотографию. Он был... растроган. Мам, а ты смогла бы его простить? Не за себя. За меня. Чтобы у меня не было этой тяжести на душе. Спасибо, мам. Я тоже тебя люблю.
Москва встретила его дождём. Артём сел в свою машину и поехал на работу. Город жил своей жизнью — спешили прохожие, сигналили машины, мигали светофоры. И где-то в этом огромном муравейнике были тысячи таких же историй. О потерянных отцах и найденных детях, о прощении и искуплении, о выборе между гордостью и человечностью.
Телефон просигналил о новом заказе. Артём принял вызов и поехал к клиенту. Жизнь продолжалась. И в этой жизни теперь было место не только для злости и обиды, но и для понимания.
Через полгода Виктора приговорили к пяти годам условно. Его империя была разрушена, состояние конфисковано, репутация уничтожена. Но в день суда в зале был человек, который пришёл его поддержать. Артём сидел в последнем ряду и кивнул отцу, когда тот обернулся.
После суда они встретились на улице.
— Спасибо, что пришёл, — сказал Виктор.
— Мать просила передать, что если вам некуда идти, можете пожить у нас. Пока не встанете на ноги.
Виктор не смог сдержать слёз.
— Я... я не достоин такого прощения.
— Никто не достоин. Но иногда люди получают второй шанс не потому, что заслужили, а потому, что кто-то решил его дать.
Они шли по московским улицам — отец и сын, разделённые годами молчания и непрощения, но соединённые одной кровью и одной судьбой. Город вокруг них жил своей жизнью, равнодушный к их драме, но именно эта равнодушная суета делала их историю настоящей, человеческой, одной из миллионов.
В тот вечер Артём привёз Виктора домой, в ту самую квартиру в Бирюлёво, где прошло его детство. Марина встретила их на пороге. Она постарела, но всё ещё была красива той особенной красотой, которую дают годы достойно прожитой жизни.
— Здравствуй, Витя, — сказала она просто.
— Здравствуй, Марина.
Они стояли друг напротив друга — три человека, которые могли бы быть семьёй, но стали ею только сейчас, после всех потерь и разочарований.
— Проходи, — Марина отступила в сторону. — Ужин на столе.
За ужином они почти не разговаривали. Но это было не неловкое молчание, а тишина людей, которым не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Виктор смотрел на стены, увешанные фотографиями Артёма — вот он маленький, с выбитым зубом, вот подросток с футбольным мячом, вот выпускной в школе. Целая жизнь, которую он пропустил.
— Я устроил для тебя раскладушку в комнате Артёма, — сказала Марина после ужина. — Завтра что-нибудь придумаем получше.
— Спасибо. За всё.
Ночью Артём не мог уснуть. Он слышал, как отец ворочается на раскладушке, и понимал, что тот тоже не спит.
— Пап, — слово вырвалось само собой, впервые за всю жизнь.
— Да, сынок?
— Расскажи мне о своём детстве. О дедушке и бабушке. Я ведь ничего не знаю.
И Виктор рассказывал. О своих родителях, простых учителях из провинции. О том, как приехал покорять Москву. О мечтах и амбициях молодости. О том, как легко потерять себя в погоне за успехом.
— Знаешь, что самое страшное? — сказал он под конец. — Я добился всего, чего хотел. Денег, власти, признания. И только потеряв всё это, понял, что прожил чужую жизнь. Не свою.
— Но теперь у тебя есть шанс прожить свою.
— В моём возрасте?
— Мама всегда говорит: пока человек жив, у него есть шанс всё изменить.
Утром Марина разбудила их запахом блинов. Они сидели втроём за маленьким кухонным столом, и Артём вдруг подумал, что именно так могли бы выглядеть их завтраки, если бы всё сложилось иначе.
— Мне нужно найти работу, — сказал Виктор. — Любую. Я не могу жить на вашей шее.
— У меня есть знакомый, — отозвался Артём. — У него небольшая строительная фирма. Ему нужен человек с опытом. Зарплата небольшая, но для начала хватит.
— Строительство? — Виктор усмехнулся. — Ирония судьбы. Начинал с этого тридцать лет назад.
— Значит, круг замкнулся, — заметила Марина. — Может, это и к лучшему. Начать сначала, но уже с опытом прошлых ошибок.
Через неделю Виктор вышел на работу. Простым сметчиком в небольшой фирме, которая занималась ремонтом квартир. Бывшие коллеги-депутаты не узнали бы его — в рабочей одежде, с калькулятором в руках, объясняющего клиентам стоимость работ.
По вечерам они собирались за ужином. Виктор рассказывал о работе, Артём — о своих пассажирах, Марина — о больнице. Обычная семья с необычной историей.
Однажды Артём застал отца за странным занятием — тот сидел над учебником английского языка.
— Зачем тебе это?
— Хочу выучить. Всегда мечтал, но не было времени. А сейчас... сейчас у меня есть время для настоящих вещей.
— Я могу помочь. У меня неплохой английский.
— Правда?
— Самоучка. По интернету учил. Для работы пригождается, иностранцев иногда вожу.
Они стали заниматься вместе по вечерам. Виктор оказался способным учеником, а Артём — терпеливым учителем.
Прошёл год. Виктор снял небольшую квартиру неподалёку, но ужинать приходил к Марине и Артёму. Он изменился — исчезла надменность, появилась какая-то внутренняя тишина, умиротворение человека, принявшего свою судьбу.
В один из вечеров Артём застал родителей на кухне. Они сидели за столом, пили чай и тихо разговаривали. В этой картине было столько домашнего уюта, столько правильности, что Артём тихо отступил, не желая нарушать момент.
— Не уходи, — окликнула его Марина. — Мы как раз о тебе говорили.
— О чём?
— Твой отец считает, что тебе пора заканчивать с такси. У тебя есть способности к большему.
— Мам, мне двадцать девять лет. Поздно учиться.
— Никогда не поздно, — возразил Виктор. — Я вот в пятьдесят шесть начал жизнь сначала. Есть вечерние курсы, заочное обучение. Что тебе интересно?
Артём задумался. Он никогда не позволял себе мечтать о чём-то большем, чем стабильная работа в такси.
— Программирование, — признался он. — Всегда интересовали компьютеры.
— Отлично! — воскликнул Виктор. — Я знаю хорошие курсы. Да, у меня ещё остались кое-какие связи. Не волнуйся, всё честно, просто информация о хороших преподавателях.
Через месяц Артём записался на курсы программирования. Днём работал в такси, вечером учился. Виктор помогал с математикой, которую помнил ещё с университета. Марина обеспечивала тылы — готовила, создавала атмосферу дома, в котором хотелось жить и развиваться.
Ещё через год Артём получил свой первый заказ как фрилансер-программист. Небольшой сайт для небольшой компании. Но это было начало.
— Я горжусь тобой, — сказал Виктор, когда Артём показал ему готовую работу.
— Знаешь, а я тобой тоже. Не каждый смог бы начать сначала после такого падения.
— У меня была хорошая мотивация. Вы с мамой.
В тот вечер Марина достала фотоальбом — не тот, старый, с единственной фотографией Виктора, а новый, который они начали вести год назад. Там были снимки их необычной семьи — Артём за компьютером, Виктор на стройке, все вместе за ужином, на прогулке в парке.
— Знаете, — сказала Марина, — жизнь странная штука. Иногда нужно потерять всё, чтобы найти главное.
— Или встретить сына случайно в такси, — добавил Виктор.
— Это была не случайность, — возразил Артём. — Мама всегда говорит, что случайностей не бывает.
— Твоя мама мудрая женщина.
— Которую ты бросил ради карьеры, — напомнила Марина, но в её голосе не было упрёка, только констатация факта.
— И о чём жалею каждый день. Но знаешь, Марина, если бы я мог вернуться назад, я не уверен, что поступил бы иначе. Тогда я был другим человеком. Мне нужно было пройти весь этот путь, чтобы стать тем, кто я есть сейчас.
— Философ, — фыркнула Марина, но в её глазах была теплота.
Артём смотрел на родителей и думал о том, как странно устроена жизнь. Его отец потерял всё — деньги, власть, положение в обществе. Но обрёл семью. А он, Артём, всю жизнь злился на отца, которого не было рядом, но когда тот появился, сломленный и потерянный, нашёл в себе силы простить.
— Знаете что, — сказал он. — Давайте съездим куда-нибудь на выходные. Втроём. Как нормальная семья.
— Куда? — спросила Марина.
— Не знаю. На дачу к моему знакомому. Он предлагал. Там лес, речка. Отдохнём от Москвы.
— Я за, — сказал Виктор.
— И я, — кивнула Марина.
В ту субботу они выехали ранним утром. Артём вёл машину, Виктор сидел рядом, Марина — сзади. Они пели песни, которые крутили по радио, смеялись над шутками Артёма, спорили о маршруте.
На даче они жарили шашлыки, играли в карты, просто сидели на веранде и разговаривали. Виктор рассказывал истории из своей политической жизни — теперь, по прошествии времени, многие из них казались абсурдными и смешными. Марина вспоминала забавные случаи из больницы. Артём травил байки о своих пассажирах.
Вечером, когда они сидели у костра, Виктор сказал:
— Знаете, если бы мне год назад сказали, что я буду счастлив, работая простым сметчиком и живя в съёмной однушке, я бы не поверил.
— А сейчас? — спросил Артём.
— А сейчас я понимаю, что это и есть настоящая жизнь. Не та, показная, которой я жил раньше. А эта — простая, человеческая, настоящая.
— Пап, — Артём помедлил. — У меня есть для тебя новость. Я получил большой заказ. На разработку приложения. Если всё получится, я смогу уйти из такси.
— Это замечательно!
— И ещё. Я познакомился с девушкой. Её зовут Катя. Она тоже программист. Хочу познакомить вас.
Марина улыбнулась.
— Наконец-то! Я уже думала, ты в машину влюбился.
Они смеялись, и их смех разносился над вечерним лесом. Три человека, которых судьба развела на долгие годы и свела снова самым неожиданным образом.
Когда они вернулись в Москву, город встретил их своей обычной суетой. Но теперь эта суета не казалась чужой и враждебной. Это был их город, их жизнь, их история.
У подъезда Виктор сказал:
— Спасибо вам. За то, что дали мне второй шанс.
— Папа, — Артём положил руку ему на плечо. — Семья — это не про шансы. Это про то, чтобы быть рядом. Несмотря ни на что.
Виктор кивнул, не доверяя голосу.
Через месяц Артём познакомил родителей с Катей. Девушка оказалась весёлой, умной, с искромётным чувством юмора. Марина приняла её сразу, а Виктор сказал потом Артёму:
— Хороший выбор, сынок. Она тебе подходит.
— Откуда ты знаешь?
— Она смотрит на тебя так же, как твоя мама смотрела на меня когда-то. До того, как я всё испортил.
— Но вы же исправили.
— Мы пытаемся. Каждый день пытаемся.
Жизнь текла своим чередом. Артём развивал свой бизнес, Катя помогала ему. Виктор получил повышение — теперь он был старшим сметчиком. Марина собиралась на пенсию, но пока не решалась оставить больницу.
А потом Артём сделал Кате предложение. Простое, без пафоса — во время прогулки по парку, где они часто гуляли.
— Выходи за меня замуж, — сказал он.
— Выхожу, — ответила она.
Свадьба была скромной. Только самые близкие. Виктор был свидетелем со стороны жениха и не смог сдержать слёз, когда Артём назвал его отцом во время тоста.
— Я хочу поблагодарить своих родителей, — сказал Артём, поднимая бокал. — Маму — за то, что вырастила меня одна, не сломалась, научила главному. И папу — за то, что нашёл в себе мужество признать ошибки и начать сначала. Вы показали мне, что семья — это не про идеальность. Это про прощение, понимание и желание быть вместе, несмотря на все препятствия.
После свадьбы, когда гости разъехались, они вчетвером — Артём с Катей, Марина и Виктор — сидели на кухне у Марины.
— Как думаете, что было бы, если бы мы не встретились тогда в такси? — спросил Артём.
— Не знаю, — ответил Виктор. — Наверное, я бы так и умер богатым и одиноким стариком.
— А я бы продолжал злиться и жить с этой обидой, — добавил Артём.
— Но мы встретились, — сказала Марина. — И это главное.
— Знаете что, — вмешалась Катя. — У меня будет ребёнок.
Все замолкли.
— Ребёнок? — переспросила Марина.
— Да. Мы хотели сказать после свадьбы.
Виктор встал и обнял Катю.
— Это... это чудо. Я буду дедушкой?
— Будешь, папа, — улыбнулся Артём.
В ту ночь никто не спал. Они сидели, пили чай, строили планы, спорили об именах.
— Если мальчик, назовём Виктором, — предложила Катя.
— Нет, — твёрдо сказал Виктор. — Пусть у него будет своё имя. Своя судьба. Лучшая, чем у деда.
— А если девочка?
— Марина, — сказал Артём. — В честь бабушки.
Марина расплакалась.
Девять месяцев пролетели быстро. Виктор обустроил детскую, Марина вязала пинетки, Артём читал книги о воспитании детей.
Родилась девочка. Маленькая Марина, Маришка, как сразу стали звать её дома.
Когда Виктор первый раз взял внучку на руки, он сказал:
— Я буду для неё таким дедом, каким не смог быть отцом для тебя, Артём.
— Ты уже хороший отец, пап. Может, не с самого начала, но сейчас — хороший.
Маришка росла в любви трёх поколений. У неё был дед, который водил её в парк и рассказывал сказки. Бабушка, которая пела колыбельные и лечила все царапины поцелуями. Родители, которые любили друг друга и её.
Когда Маришке исполнилось три года, она спросила:
— Дедушка, а почему ты плачешь?
Они сидели на лавочке в парке, и Виктор действительно плакал, глядя, как его внучка кормит голубей.
— Это слёзы счастья, солнышко.
— А разве от счастья плачут?
— Иногда плачут. Когда счастья так много, что оно не помещается внутри.
Маришка задумалась.
— Дедушка, а ты счастливый?
— Очень, солнышко. Очень счастливый.
Вечером, когда вся семья собралась за ужином, Виктор сказал:
— Знаете, я думал сегодня. Если бы можно было вернуться назад и всё изменить, я бы... не стал.
— Почему? — удивился Артём.
— Потому что тогда мы были бы другими людьми. Ты, возможно, не стал бы таким сильным и самостоятельным. Я не понял бы, что действительно важно в жизни. Мы прошли трудный путь, но он привёл нас сюда, к этому столу, к этой семье. И я не хотел бы другого пути.
— Философ, — снова фыркнула Марина, но обняла его.
— Дедушка правильно говорит, — заявила Маришка. — В садике тоже говорят, что все дороги ведут домой.
— Умница моя, — Виктор поцеловал внучку в макушку.
Артём смотрел на свою семью — необычную, собранную из осколков прошлого, скреплённую прощением и любовью — и думал, что Маришка права. Все дороги действительно ведут домой. Иногда кружным путём, через годы обид и непонимания, через случайные встречи в такси дождливой московской ночью, но всё равно — домой.