Зинаида Петровна Соколова методично раскладывала коробки с лекарствами на полках своей аптеки. Утренний свет пробивался сквозь витрину, освещая ряды медикаментов, выстроенных с педантичной точностью. В свои пятьдесят восемь лет она проработала фармацевтом уже тридцать лет и знала каждый препарат, каждое взаимодействие, каждый побочный эффект так же хорошо, как собственную квартиру.
— Зинаида Петровна, добрый день! — раздался знакомый голос.
Она подняла взгляд от картотеки рецептов. В дверях стояла Марина Сергеевна Громова — жена местного предпринимателя, женщина всегда безупречно одетая, с тщательно уложенными волосами, но сегодня в её облике чувствовалась некоторая нервозность.
— Здравствуйте, Марина Сергеевна. Что-то случилось? Вы выглядите встревоженной.
— Да нет, всё в порядке. Просто Виктор опять плохо себя чувствует. Доктор Лебедев выписал новый рецепт. — Она протянула бумагу, и Зинаида Петровна заметила, как слегка дрожат её пальцы.
Зинаида Петровна взяла рецепт, пробежала глазами по строчкам. Дигоксин, варфарин, амиодарон — довольно серьёзная комбинация для сердечника. Она нахмурилась.
— Марина Сергеевна, это уже третий рецепт за месяц с изменениями в дозировке. Виктор Андреевич проходил полное обследование?
— Конечно, — быстро ответила женщина. — В областной больнице были. Сказали, что-то с сердцем, нужно подбирать терапию.
Зинаида Петровна кивнула, но что-то в этой ситуации её беспокоило. За годы работы она развила особое чутьё — умение замечать несоответствия, странности в поведении людей, необычные схемы лечения. Это чутьё сейчас подсказывало ей, что здесь что-то не так.
— Хорошо, сейчас всё приготовлю. Присядьте пока.
Пока Марина Сергеевна устроилась на стуле у окна, Зинаида Петровна отправилась в подсобное помещение за препаратами. По пути она достала свою личную тетрадь — толстую, в клетку, куда годами записывала особые случаи, необычные реакции пациентов, интересные комбинации лекарств. Быстро пролистав последние страницы, она нашла то, что искала.
Виктор Андреевич Громов. Сорок пять лет. За последние три месяца — семь рецептов с постоянными изменениями. Сначала просто гипотензивные препараты, потом добавились сердечные гликозиды, затем антикоагулянты, теперь вот антиаритмики. Каждый препарат сам по себе обычный, но в сочетании...
Зинаида Петровна почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она знала эти комбинации. Видела их в медицинской литературе, в разделах о лекарственных взаимодействиях и противопоказаниях. При определённых условиях такое сочетание могло привести к серьёзным осложнениям, даже к летальному исходу. Но доказать злой умысел было бы практически невозможно — формально все препараты назначены по показаниям.
Она вернулась в торговый зал с готовыми лекарствами.
— Марина Сергеевна, — осторожно начала она, — а как именно проявляется недомогание у Виктора Андреевича? Слабость, головокружение?
— Да, именно так. Ещё тошнота бывает, сердцебиение. Доктор говорит, это пока организм привыкает к лекарствам.
— Понятно. Скажите, а кто даёт ему лекарства? Вы сами?
Марина Сергеевна слегка напряглась.
— Конечно, я. Кто же ещё? Дети ещё маленькие, а больше некому. Свекровь приезжает иногда, но редко.
— И давно эти проблемы начались?
— Месяца три назад. Сначала думали, переутомление — бизнес, знаете, нервы. А потом всё хуже становилось.
Зинаида Петровна упаковала лекарства в пакет, приложила инструкции.
— Марина Сергеевна, будьте очень внимательны с дозировкой. Эти препараты требуют точности. И если появятся любые необычные симптомы — сразу к врачу.
После ухода Громовой Зинаида Петровна долго сидела за своим столом, размышляя. Её многолетний опыт подсказывал: здесь что-то нечисто. Но как проверить свои подозрения, не навредив репутации уважаемого доктора Лебедева и не вызвав скандала?
Вечером, закрыв аптеку, она отправилась домой обычным маршрутом — через центральную площадь, мимо магазинов Громова. Один из них, хозяйственный, ещё работал. В витрине она увидела самого Виктора Андреевича — он разговаривал с продавщицей. Даже издалека было видно, как он похудел, какими стали землистыми его когда-то румяные щёки.
Дома, покормив кота Барсика, Зинаида Петровна достала старые учебники по фармакологии и токсикологии. Она проверяла свою догадку — можно ли с помощью обычных лекарств медленно отравить человека так, чтобы это выглядело как естественное течение болезни?
Ответ был положительным. Более того, схема, которую она видела в рецептах Громова, почти идеально подходила под один из описанных случаев. Дигоксин в повышенных дозах вызывает интоксикацию, варфарин усиливает кровоточивость, амиодарон может спровоцировать опасные аритмии. А все вместе...
На следующее утро Зинаида Петровна решилась на рискованный шаг. Она позвонила доктору Лебедеву и попросила о встрече, сославшись на вопросы по новым препаратам. Павел Николаевич согласился принять её в обеденный перерыв.
Кабинет доктора находился в старом здании поликлиники. Павел Николаевич выглядел усталым — седые волосы растрёпаны, под глазами тёмные круги.
— Зинаида Петровна, рад вас видеть. Что за срочность?
Она села напротив и посмотрела ему прямо в глаза.
— Павел Николаевич, мы знакомы двадцать лет. Я всегда уважала вас как врача. Поэтому спрошу прямо — вы понимаете, что делаете с Виктором Громовым?
Доктор побледнел.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду схему лечения, которая больше похожа на медленное убийство. Павел Николаевич, я всё проверила. Эти комбинации препаратов опасны.
Лебедев опустил голову, помолчал, потом тихо сказал:
— Зинаида Петровна, вы не понимаете...
— Тогда объясните.
Он встал, подошёл к окну, глядя на унылый больничный двор.
— Марина Сергеевна... она бывшая медсестра. Работала здесь лет пятнадцать назад. Она прекрасно разбирается в лекарствах, знает все взаимодействия. Когда она приходит с очередным рецептом, я... я не могу отказать.
— Почему?
Павел Николаевич тяжело вздохнул.
— Пятнадцать лет назад у меня была связь с одной пациенткой. Глупость, конечно, но... Марина тогда работала в процедурном кабинете, она всё знала. Когда та женщина умерла — от передозировки снотворного, самоубийство — Марина пришла ко мне. Сказала, что знает правду. Что женщина была беременна от меня, что я дал ей таблетки для аборта, а она не справилась с чувством вины. Это неправда, Зинаида Петровна, клянусь вам! Но у Марины были какие-то записи, документы... Если бы это вскрылось, я бы потерял всё — лицензию, семью, репутацию.
— И теперь она шантажирует вас, заставляя выписывать опасные рецепты своему мужу?
— Она говорит, что просто заботится о его здоровье. Что все дозировки в пределах нормы. Формально она права, но...
— Но в совокупности это яд, — закончила Зинаида Петровна. — Павел Николаевич, нужно это прекратить.
— Как? Если я откажусь, она всё расскажет. А если продолжу, Громов умрёт, и я стану убийцей.
Зинаида Петровна задумалась. Ситуация была сложнее, чем она предполагала. Но оставлять всё как есть она не могла — клятва Гиппократа, которую она давала много лет назад, не позволяла ей молчать, когда чья-то жизнь в опасности.
— У меня есть план, — сказала она после долгой паузы. — Но вам придётся мне довериться и сделать всё точно так, как я скажу.
В течение следующей недели Зинаида Петровна вела себя как обычно. Она отпускала лекарства, консультировала покупателей, вела учёт. Но параллельно она собирала информацию. Из разговоров с постоянными клиентами узнала, что у Громовых не всё гладко в семье уже давно. Что Виктор Андреевич несколько лет назад едва не разорился, но выкрутился, правда, пришлось закрыть несколько точек и уволить людей. Среди уволенных был и брат Марины Сергеевны — Сергей, который после этого запил и год назад умер от цирроза печени.
Картина постепенно прояснялась. Месть за брата, которого Громов выбросил на улицу без выходного пособия. Медленная, расчётливая месть человека, который знает, как использовать медицинские знания во зло.
Через неделю Марина Сергеевна снова пришла в аптеку. На этот раз она выглядела спокойнее, даже довольной.
— Зинаида Петровна, новый рецепт от доктора. И ещё мне нужен тонометр, наш сломался.
Зинаида Петровна взяла рецепт. Дозировка дигоксина была увеличена ещё больше. При такой дозе в сочетании с остальными препаратами серьёзные осложнения могли начаться уже через несколько дней.
— Конечно, Марина Сергеевна. Кстати, у нас появился новый препарат — улучшенная формула дигоксина, с меньшими побочными эффектами. Доктор Лебедев уже несколько пациентов перевёл на него. Хотите, я позвоню ему, уточню, можно ли и Виктору Андреевичу заменить?
Марина Сергеевна напряглась.
— Не нужно беспокоить доктора. Давайте то, что написано.
— Как скажете. Но я обязана предупредить — при такой дозировке нужен постоянный контроль. Лучше бы Виктор Андреевич сам приходил, я бы могла измерить давление, пульс...
— Он слишком слаб, чтобы выходить из дома, — быстро ответила Марина Сергеевна.
— Понимаю. Тогда, может быть, мне зайти? Я могу после работы, это ведь недалеко. Бесплатно, разумеется, просто профессиональный интерес — редко вижу такие сложные случаи.
В глазах Марины Сергеевны мелькнула паника.
— Нет, спасибо, не нужно. Мы справляемся.
Зинаида Петровна кивнула и пошла собирать лекарства. Но вместо настоящего дигоксина она положила в коробку плацебо — таблетки глюкозы, внешне неотличимые от оригинала. Это была её договорённость с доктором Лебедевым — он обеспечил её пустышками из больничной аптеки.
Следующие три дня прошли в тревожном ожидании. Зинаида Петровна знала, что отсутствие дигоксина не навредит Громову — наоборот, должно улучшить его состояние. Но как отреагирует Марина Сергеевна, когда поймёт, что её план не работает?
На четвёртый день утром в аптеку буквально влетела встревоженная Марина Сергеевна.
— Зинаида Петровна! Что за лекарства вы дали? Виктору стало лучше! То есть... я хотела сказать, ему всё равно плохо, но другие симптомы появились!
— Какие именно симптомы? — спокойно спросила Зинаида Петровна, внутренне торжествуя — её план работал.
— Он стал бодрее, аппетит появился. Это ненормально при его состоянии!
— Марина Сергеевна, почему вы считаете, что улучшение — это ненормально? Разве вы не хотите, чтобы вашему мужу стало лучше?
Женщина осеклась, поняв, что сказала лишнее.
— Конечно, хочу. Просто... доктор предупреждал, что может быть временное улучшение перед ухудшением.
— Понимаю вашу тревогу. Знаете что? Давайте я всё-таки навещу Виктора Андреевича. Профессиональный взгляд не помешает.
— Нет! — почти крикнула Марина Сергеевна, потом взяла себя в руки. — То есть, спасибо, но не нужно.
В этот момент в аптеку вошёл сам Виктор Андреевич Громов. Он всё ещё выглядел болезненно, но в его походке чувствовалось больше сил, чем неделю назад.
— Марина? Ты здесь? Я проснулся, а тебя нет. Решил прогуляться, воздухом подышать.
Марина Сергеевна побледнела как полотно.
— Витя! Тебе нельзя вставать! Доктор запретил!
— Да ну, какая ерунда. Я себя намного лучше чувствую последние дни. Может, лекарства наконец подействовали. Здравствуйте, Зинаида Петровна!
— Здравствуйте, Виктор Андреевич. Рада видеть вас на ногах. Присядьте, я вам давление измерю.
Пока Зинаида Петровна накладывала манжету тонометра, Марина Сергеевна стояла как изваяние. Её план рушился на глазах.
— 130 на 85, — объявила Зинаида Петровна. — Для вашего возраста неплохо. Пульс ровный, 72 удара. Виктор Андреевич, а что вы ели сегодня на завтрак?
— Яичницу с беконом. Первый раз за месяц смог съесть что-то существенное.
— Прекрасно. Значит, лечение помогает. Марина Сергеевна, вы ведь рады?
Марина Сергеевна выдавила из себя улыбку.
— Конечно... рада.
— Знаете что, — продолжила Зинаида Петровна, — раз Виктор Андреевич уже здесь, давайте сделаем экспресс-анализ крови. У меня есть портативный анализатор, покажет основные показатели. Это важно при приёме сердечных препаратов.
— Отличная идея! — поддержал Громов. — Надоело уже в больницу ездить.
Зинаида Петровна достала анализатор — небольшой прибор, который она купила год назад для аптеки. Укол в палец, капля крови, три минуты ожидания.
— Так, — она изучила результаты. — Виктор Андреевич, у вас признаки передозировки сердечных гликозидов. Уровень калия понижен, это опасно. Нужно срочно корректировать терапию.
— Но как же? — растерялся Громов. — Я же принимаю всё точно по схеме, Марина следит.
— Марина Сергеевна, покажите, пожалуйста, как вы даёте лекарства мужу.
— Я... я всё делаю правильно!
— Не сомневаюсь. Но давайте проверим. Вот таблетки дигоксина, которые вы купили три дня назад. Покажите, какую дозу вы даёте.
Марина Сергеевна дрожащими руками достала блистер.
— Вот... по две таблетки три раза в день, как написано.
Зинаида Петровна взяла рецепт, внимательно посмотрела.
— Марина Сергеевна, здесь написано по ПОЛТАБЛЕТКИ два раза в день. Вы превышаете дозу в шесть раз!
Громов уставился на жену.
— Марина, как ты могла так ошибиться? Ты же медсестра!
— Я... я перепутала... почерк у доктора неразборчивый...
— Это не единственная ошибка, — жёстко сказала Зинаида Петровна. — Я проверила все ваши рецепты за последние месяцы. Систематическое превышение доз, опасные комбинации. Виктор Андреевич, вашу болезнь вызвали неправильно подобранные лекарства.
— Что вы такое говорите? — Громов побледнел. — Марина, объясни!
Марина Сергеевна молчала, её лицо превратилось в маску.
— Я вызываю скорую и полицию, — решительно сказала Зинаида Петровна, доставая телефон.
— Нет! — Марина Сергеевна вдруг рассмеялась, истерично, страшно. — Не надо никого вызывать. Да, я хотела его убить! Медленно, мучительно, как мучился мой брат, когда этот... этот жадный ублюдок выбросил его на улицу! Серёжа полгода работы найти не мог, пил, деградировал. А этот процветал на его костях!
— Марина, — потрясённо прошептал Громов. — Но я же... я вынужден был сократить штат, иначе бы разорился совсем...
— Ты мог бы помочь ему! Дать денег, устроить куда-то! Но тебе было плевать! А я любила брата больше всего на свете. Он был единственным родным человеком. И я решила отомстить.
Она повернулась к Зинаиде Петровне.
— Думаете, вы такая умная? Да, я использовала свои знания. Изучала токсикологию, продумала всё до мелочей. Ещё месяц-два, и он бы умер от «сердечной недостаточности». Никто бы ничего не доказал!
— Но вы не учли одного, — спокойно сказала Зинаида Петровна. — Человеческий фактор. Доктор Лебедев не смог больше участвовать в вашей схеме и обратился ко мне. А я не могла допустить убийства.
— Лебедев! — выплюнула Марина Сергеевна. — Этот трус! Я держала его на крючке пятнадцать лет, и вот...
В этот момент в аптеку вошли двое полицейских — Зинаида Петровна успела отправить сообщение, пока отвлекала внимание Марины Сергеевны анализом крови.
— Гражданка Громова, вы подозреваетесь в покушении на убийство. Пройдёмте с нами.
Марина Сергеевна не сопротивлялась. Она только посмотрела на мужа с такой ненавистью, что тот отшатнулся.
— Ты всё равно сдохнешь, — прошипела она. — Если не от яда, то от угрызений совести. Если она у тебя есть.
После того, как полиция увела Марину Сергеевну, в аптеке воцарилась тишина. Виктор Андреевич сидел на стуле, уронив голову на руки.
— Зинаида Петровна, — глухо сказал он. — Спасибо вам. Вы спасли мне жизнь. Но знаете... может, она права. Может, я действительно виноват в смерти её брата.
— Виктор Андреевич, — мягко ответила Зинаида Петровна. — Вы приняли бизнес-решение в трудной ситуации. Это не даёт никому права вас убивать. А что касается вины... с ней каждый разбирается сам. Главное сейчас — восстановить ваше здоровье. Я дам вам контакты хорошего кардиолога в областной больнице. И психолога тоже — вам понадобится помощь, чтобы пережить это.
Громов кивнул и медленно поднялся.
— А что будет с доктором Лебедевым?
— Надеюсь, его не накажут слишком строго. Он был жертвой шантажа. И в конце концов, он нашёл в себе силы обратиться за помощью.
Когда Громов ушёл, Зинаида Петровна осталась одна в своей аптеке. Она достала толстую тетрадь и начала записывать всё, что произошло. Это был самый необычный случай в её практике — случай, когда знание фармакологии использовалось как оружие, а она смогла это оружие обезвредить.
Вечером к ней зашёл доктор Лебедев. Он выглядел постаревшим на десять лет, но в его глазах читалось облегчение.
— Зинаида Петровна, я не знаю, как вас благодарить.
— Не нужно благодарности, Павел Николаевич. Мы оба врачи, мы дали клятву. Я просто выполнила свой долг.
— Я подаю заявление об увольнении, — сказал он. — Не могу больше работать, зная, что чуть не стал убийцей.
— Это ваше решение. Но подумайте — вы хороший врач, просто оказались в ловушке. Может, стоит взять отпуск, отдохнуть, а потом вернуться? Людям нужны такие доктора, как вы — те, кто умеет признавать ошибки и исправлять их.
Лебедев грустно улыбнулся.
— Посмотрим. Сейчас мне нужно время, чтобы всё осмыслить.
После его ухода Зинаида Петровна закрыла аптеку и отправилась домой. Барсик встретил её у двери требовательным мяуканьем. Она взяла кота на руки, прижала к себе.
— Знаешь, Барсик, — сказала она коту. — Иногда я думаю, что моя работа скучная — таблетки, рецепты, инструкции. А потом происходит что-то подобное, и я понимаю — я страж на границе между лекарством и ядом. И это важная миссия.
Кот мурлыкнул в ответ, словно соглашаясь.
На следующий день жизнь в аптеке вернулась в привычное русло. Покупатели приходили за лекарствами от простуды, витаминами, пластырями. Никто не знал о драме, разыгравшейся здесь вчера. Только Зинаида Петровна, раскладывая коробки с препаратами, думала о том, как тонка грань между исцелением и отравлением, между жизнью и смертью.
Через месяц она получила письмо от Виктора Андреевича. Он писал, что проходит реабилитацию, здоровье восстанавливается. Дети живут с его матерью, он видится с ними каждый день. О Марине Сергеевне он не упоминал — следствие продолжалось, но исход был предрешён. Он благодарил Зинаиду Петровну и обещал создать благотворительный фонд помощи безработным имени Сергея — брата Марины.
«Может, это поможет искупить мою вину», — писал он.
Зинаида Петровна сложила письмо и убрала в ящик стола. Искупление вины — сложная материя, не её специальность. Её дело — следить, чтобы лекарства лечили, а не убивали. И она продолжала это делать день за днём, год за годом, храня секреты своих клиентов и оберегая их здоровье.
История с Громовыми стала легендой среди местных фармацевтов, передаваясь из уст в уста как пример профессиональной бдительности. А Зинаида Петровна просто продолжала работать, внимательно изучая каждый рецепт, запоминая каждого пациента, замечая малейшие несоответствия. Потому что она знала — иногда именно от её внимательности зависит чья-то жизнь.
Годы спустя, уже на пенсии, она иногда рассказывала эту историю молодым фармацевтам на курсах повышения квалификации. Не называя имён, конечно, соблюдая врачебную тайну. Просто как пример того, что их профессия — это не только отпуск лекарств по рецептам, но и огромная ответственность, требующая постоянной бдительности и готовности действовать, когда на кону стоит человеческая жизнь.
— Помните, — говорила она студентам, — каждое лекарство может стать ядом, и каждый яд может стать лекарством. Всё зависит от дозы, комбинации и намерений того, кто их применяет. Ваша задача — быть стражем на этой границе. И никогда не забывать клятву, которую вы дали, становясь фармацевтом.
Молодые слушатели записывали её слова, не подозревая, какая драма стоит за этой простой истиной. А Зинаида Петровна смотрела на них и надеялась, что они никогда не столкнутся с подобным случаем. Но если столкнутся — будут готовы действовать правильно, как когда-то действовала она в своей маленькой аптеке в подмосковном Пушкино.