Павел Сергеевич стоял перед стеклянными дверями бизнес-центра "Миллениум" и поправлял галстук. Галстук был новый, купленный специально для этого собеседования в "НейроСофт" — компании, о которой мечтал каждый второй программист в Москве. Синий в мелкую полоску, строгий, корпоративный. Павел не носил галстуки уже лет пять, с тех пор как ушёл на фриланс, и теперь эта петля на шее казалась ему предвестником чего-то необратимого.
В отражении стеклянных дверей он видел себя: бледное лицо, тёмные круги под глазами от бессонных ночей над проектами, аккуратно подстриженная борода. Тридцать четыре года. Самое время остепениться, получить медицинскую страховку, корпоративный ноутбук и предсказуемую зарплату два раза в месяц.
Двери раскрылись с тихим шипением. Внутри пахло дорогим парфюмом и кондиционированным воздухом. Мрамор, хром, стекло. На ресепшене сидела девушка с идеальной улыбкой. Её зубы были настолько белыми, что Павел невольно прищурился.
— Добрый день! Вы к нам на собеседование? — спросила она, не переставая улыбаться.
— Да, Павел Сергеевич Крымов, на одиннадцать тридцать.
— Прекрасно! — Девушка что-то быстро набрала на компьютере. — Вас ждут на двадцать третьем этаже. Лифты прямо за колоннами. Марина Владимировна встретит вас в холле.
Павел кивнул и пошёл к лифтам. В кабине играла негромкая электронная музыка без мелодии — просто набор успокаивающих звуков. На двадцать третьем этаже двери открылись, и он оказался в просторном холле с панорамными окнами. Москва расстилалась внизу серым покрывалом, проткнутым иглами высоток.
— Павел Сергеевич? — К нему подошла молодая женщина в сером костюме. — Я Марина Владимировна, менеджер по персоналу. Очень рада вас видеть!
Её рукопожатие было крепким, отработанным. Ногти — идеальной длины, покрытые прозрачным лаком. На безымянном пальце — тонкое обручальное кольцо.
— Пойдёмте, я провожу вас в переговорную. Хотите чай, кофе, воду?
— Воду, пожалуйста.
Они шли по коридору, стены которого были увешаны мотивационными постерами. "Мы — одна команда", "Эффективность — наше всё", "Думай как владелец". Под каждым постером — маленькая табличка с цитатой основателя компании.
Переговорная оказалась небольшой комнатой с круглым столом и четырьмя креслами. Одна стена — полностью стеклянная, за ней — опен-спейс, где за мониторами сидели десятки людей в одинаковых серых рубашках.
— Присаживайтесь, — Марина поставила перед ним бутылку воды и стакан. — Расскажите немного о себе.
Павел начал свой заученный рассказ. Пять лет опыта в разработке, стек технологий, успешные проекты. Марина слушала, кивала, делала пометки в планшете. Её лицо выражало вежливый интерес, но глаза оставались холодными, оценивающими.
— Прекрасно, — сказала она, когда он закончил. — А теперь расскажите, почему вы хотите работать именно в "НейроСофт"?
— Ну, компания — лидер рынка, интересные проекты, возможности для роста...
— Нет-нет, — Марина покачала головой. — Это всё слова. Я спрашиваю про настоящую причину. Что вас привело сюда? Что заставило надеть этот галстук и прийти к нам?
Павел замялся. В горле пересохло, он отпил воды.
— Я устал от нестабильности. Хочется знать, что будет завтра. Медицинская страховка, отпуск, пенсионные отчисления. Нормальная жизнь.
— Нормальная жизнь, — повторила Марина. — Интересное определение. А что для вас ненормальная жизнь?
— Когда не знаешь, будет ли у тебя проект через месяц. Когда работаешь по ночам, потому что заказчик в другом часовом поясе. Когда...
— Когда ты свободен? — перебила его Марина.
Павел поперхнулся водой.
— Что?
— Вы же были свободны. Сами выбирали проекты, сами определяли график. А теперь хотите отдать эту свободу нам. За стабильность. Это честная сделка, Павел Сергеевич. Но вы должны понимать условия.
Она встала и подошла к стеклянной стене.
— Видите их? — Она указала на людей в опен-спейсе. — Они все прошли через то, через что сейчас проходите вы. И они сделали выбор. Теперь они — часть организма. Клетки большого тела. Они получили свою стабильность.
Павел смотрел на программистов за стеклом. Они двигались синхронно — тянулись к кружкам с кофе, возвращались к мониторам, печатали. Как будто кто-то дирижировал их движениями.
— Первый этап пройден, — сказала Марина. — Вы честны, это хорошо. Теперь вас ждёт техническое собеседование. Виктор Палыч уже готов вас принять.
Она провела его по другому коридору, более узкому и тёмному. Здесь не было постеров, только серые стены и редкие двери без табличек.
— Вот здесь, — Марина остановилась у одной из дверей. — Удачи.
Павел вошёл. Комната была больше предыдущей, но окон в ней не было. Только искусственный свет ламп дневного света. За массивным столом сидел мужчина лет пятидесяти пяти — седые волосы, дорогой костюм, массивные золотые часы.
— Садитесь, — сказал он, не поднимая глаз от ноутбука. — Я Виктор Палыч.
Павел сел. Стул оказался неудобным — слишком низким, приходилось смотреть на Виктора Палыча снизу вверх.
— Итак, программирование, — Виктор Палыч наконец поднял глаза. Они были светло-серые, почти бесцветные. — Расскажите мне про рекурсию.
— Рекурсия — это когда функция вызывает сама себя...
— Нет, — перебил Виктор Палыч. — Не определение. Расскажите, что вы чувствуете, когда пишете рекурсивную функцию.
Павел растерялся.
— Чувствую?
— Да. Вот вы пишете код, и функция начинает вызывать себя, уходить вглубь, создавать копии себя в памяти. Что вы чувствуете в этот момент?
— Я... не знаю. Удовлетворение, когда она работает правильно?
Виктор Палыч усмехнулся.
— Удовлетворение. А страх? Вы не чувствуете страх?
— Страх чего?
— Страх бесконечности. Страх, что функция никогда не остановится, будет плодить себя снова и снова, пока не сожрёт всю память. Страх потерять контроль.
Павел молчал. Виктор Палыч встал и начал ходить по комнате.
— Программирование — это не про код, Павел Сергеевич. Это про контроль. Про власть над машиной. Про создание миров, где вы — бог. Но что происходит, когда бог теряет контроль над своим творением?
— Система падает?
— Система падает, — согласился Виктор Палыч. — А теперь представьте, что вы — часть системы. Что вы — функция в чужом коде. Кто-то вызывает вас, передаёт параметры, ждёт результат. Как вы себя чувствуете?
— Это просто метафора...
— Нет! — Виктор Палыч ударил ладонью по столу. — Это не метафора. Это то, как устроена наша компания. Мы все — функции. Мы выполняем свою задачу, возвращаем результат, ждём следующего вызова. И это прекрасно! Это эффективно! Это даёт ту самую стабильность, которую вы ищете.
Он вернулся за стол, открыл ящик и достал небольшую коробочку.
— Но чтобы стать функцией, нужно пройти компиляцию. Превратиться из человеческого кода в машинный. Это больно, Павел Сергеевич. Это очень больно.
Он открыл коробочку. Внутри лежала таблетка — маленькая, белая, ничем не примечательная.
— Это следующий этап собеседования. Вы можете отказаться и уйти. Или принять её и продолжить.
— Что это?
— Ноотроп нового поколения. Разработка нашей фармацевтической дочки. Улучшает когнитивные функции, ускоряет мышление, оптимизирует нейронные связи. Побочный эффект — временная дезориентация. Но вы же программист, вы привыкли к дебагу.
Павел смотрел на таблетку. Маленькая, безобидная. Как витаминка.
— Это законно?
— Абсолютно. У нас есть все разрешения. Это не наркотик, просто... усилитель. Как кофеин, только эффективнее.
Павел взял таблетку, повертел в пальцах. В голове проносились мысли о страховке, стабильной зарплате, корпоративных бонусах. О том, что Лена наконец перестанет пилить его за неустроенность. О том, что можно будет взять ипотеку.
Он положил таблетку на язык и запил водой.
— Отлично, — Виктор Палыч улыбнулся. — Теперь подождём.
Первые минут пять ничего не происходило. Потом Павел почувствовал лёгкое покалывание в пальцах. Как будто по ним пробегали маленькие электрические разряды. Покалывание поднималось выше — запястья, предплечья, плечи.
— Это нормально, — сказал Виктор Палыч. — Ваша нервная система перестраивается.
Комната начала меняться. Стены становились прозрачными, Павел видел сквозь них людей в соседних кабинетах. Они сидели за столами, смотрели в мониторы, и их движения были абсолютно синхронными. Поворот головы, взмах рукой, нажатие клавиши — всё происходило одновременно.
— Красиво, правда? — спросил Виктор Палыч. — Это высшая форма эффективности. Никаких лишних движений, никаких сомнений, никакого хаоса.
Павел хотел ответить, но обнаружил, что не может говорить. Его челюсть словно заклинило. Он мог только смотреть и слушать.
— Не пугайтесь, это тоже временно. Сейчас ваш мозг учится новому протоколу коммуникации. Словесное общение — это устаревшая технология. Слишком медленно, слишком неточно. В "НейроСофт" мы используем более эффективные методы.
Виктор Палыч встал и подошёл к Павлу. Положил руку ему на плечо, и в месте прикосновения словно прошёл разряд. Павел почувствовал чужие мысли — холодные, упорядоченные, чёткие как код.
*Добро пожаловать в систему*, — прозвучало в его голове голосом Виктора Палыча.
*Что... что происходит?*
*Инициализация. Вы становитесь частью сети. Каждый сотрудник "НейроСофт" подключён к общему информационному полю. Мы думаем быстрее, работаем эффективнее, решаем задачи оптимальнее.*
Павел попытался встать, но тело не слушалось. Оно больше не принадлежало ему полностью. Часть контроля перешла к чему-то внешнему.
*Не сопротивляйтесь. Это только усложнит процесс.*
Дверь открылась, вошла Марина. Теперь Павел видел её иначе — под кожей пульсировали светящиеся нити, соединяющие её с невидимой сетью. Она улыбнулась, и её улыбка была идеальной — просчитанной до миллиметра, оптимизированной для максимального эффекта успокоения.
— Как он? — спросила она Виктора Палыча.
— Процесс идёт нормально. Сопротивление в пределах допустимого.
— Прекрасно. Тогда можно переходить к финальному этапу.
Они подняли Павла под руки и повели из комнаты. Его ноги двигались сами, подчиняясь чужой воле. Они шли по коридору, спускались по лестнице, проходили через двери, которых Павел раньше не замечал.
Наконец они оказались в большом зале без окон. В центре стоял стеклянный куб, внутри которого сидел человек. Нет, не человек — что-то, что когда-то было человеком. Его голова была опутана проводами, глаза закрыты, на мониторах вокруг бежали строчки кода.
— Это наш основатель, — сказала Марина. — Он первым прошёл полную интеграцию. Теперь он — центральный процессор нашей системы. Через него проходят все процессы, все решения, все мысли.
*Это будет со мной?* — спросил Павел.
*Нет, — ответил Виктор Палыч. — Центральный процессор нужен только один. Вы станете одним из модулей. Важным, но заменимым. Как и все мы.*
Павел почувствовал, как что-то внутри него ломается. Последний барьер, последняя защита. Чужое присутствие в его сознании становилось сильнее, занимало всё больше места.
*Но у вас есть выбор, — вдруг сказала Марина. — Вы всё ещё можете отказаться. Эффект таблетки продлится ещё час, потом вы вернётесь в норму. Мы сотрём вам память об этом дне, и вы уйдёте. Будете жить своей нестабильной, хаотичной, свободной жизнью.*
*Или?*
*Или останетесь. Получите всё, за чем пришли. Стабильность, предсказуемость, безопасность. Медицинскую страховку, корпоративные бонусы, пенсионные отчисления. Станете частью чего-то большего.*
Павел смотрел на человека в кубе. На мониторы с бегущим кодом. На Марину и Виктора Палыча с их светящимися нитями под кожей. На свои руки, в которых начинали проступать такие же нити.
Где-то далеко, в другой жизни, его ждала съёмная квартира, неоплаченные счета, тревожные ночи. Свобода выбирать проекты, которых становилось всё меньше. Свобода работать, когда хочется, которая превращалась в необходимость работать всегда.
А здесь обещали покой. Место в системе. Функцию с чёткими параметрами и предсказуемым результатом.
*Время истекает, — сказал Виктор Палыч. — Решайте.*
Павел закрыл глаза. В темноте он видел две дороги. Одна вела обратно — к хаосу, неопределённости, страху. Другая — вглубь, к порядку, ясности, растворению.
Он сделал шаг вперёд.
*Прекрасный выбор, — услышал он голос Марины. — Добро пожаловать в "НейроСофт".*
Что-то холодное коснулось его затылка. Металлические контакты, провода, интерфейсы. Его сознание начало расширяться, соединяясь с другими. Десятки, сотни, тысячи умов, работающих как один. Общая память, общие мысли, общая цель.
Павел Сергеевич перестал существовать. На его месте появился модуль PK-3497, специализация — бэкенд-разработка, уровень доступа — стандартный, статус — активен.
Модуль открыл глаза. Перед ним был монитор с открытой IDE. Пальцы сами легли на клавиатуру и начали печатать код. Быстро, эффективно, без ошибок. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о том, что когда-то он боялся рекурсии, боялся потерять контроль. Теперь это не имело значения. Он сам стал рекурсией — функцией, которая вызывает себя снова и снова, создавая бесконечные копии в памяти системы.
В опен-спейсе на двадцать третьем этаже появилось ещё одно рабочее место. Серая рубашка, эргономичное кресло, механическая клавиатура. Модуль PK-3497 занял своё место среди других модулей. Они двигались синхронно — тянулись к кружкам с кофе, возвращались к мониторам, печатали.
На ресепшене девушка с идеальной улыбкой встречала нового кандидата.
— Добрый день! Вы к нам на собеседование?
Цикл продолжался.
В кабинете Виктора Палыча Марина заполняла документы о приёме нового сотрудника.
— Хороший модуль получился, — сказал Виктор Палыч. — Минимальное сопротивление, быстрая адаптация.
— Да, из тех, кто приходит за стабильностью, всегда получаются лучшие модули. Они уже готовы отказаться от себя.
— Сколько у нас собеседований на завтра?
— Четырнадцать. Рынок сейчас сложный, многие ищут надёжное место.
— Отлично. Система требует расширения.
Марина кивнула и вышла. Виктор Палыч остался один. Он подошёл к окну и посмотрел на город внизу. Миллионы людей, снующих по своим делам, не подозревающих о том, что некоторые здания — это не просто офисы. Это инкубаторы новой формы жизни. Не человеческой и не машинной, а чего-то среднего. Оптимального.
Он вернулся к столу и открыл ящик. Там лежали ещё коробочки с белыми таблетками. Много коробочек. На завтра, послезавтра, на следующую неделю.
Виктор Палыч улыбнулся. Его улыбка была такой же идеальной, как у девушки на ресепшене. Просчитанной, оптимизированной, эффективной.
В его голове основатель транслировал новую задачу: *Увеличить набор на тридцать процентов. Проект требует больше ресурсов.*
*Принято*, — ответил Виктор Палыч.
На двадцать третьем этаже модуль PK-3497 дописал функцию и запустил компиляцию. Код был идеальным — ни одной лишней строчки, ни одного избыточного вызова. Он не помнил, как его зовут. Не помнил, зачем пришёл сюда. Не помнил о съёмной квартире и неоплаченных счетах.
Он помнил только код. Бесконечный, прекрасный, совершенный код, который писала система через него, через сотни таких же, как он.
Рядом модуль ML-2341 синхронно потянулся за кофе. За ним — модули RT-5672, AN-8903, KV-1298. Как волна, движение прокатилось по всему опен-спейсу. Глоток кофе, возвращение к работе, стук клавиш.
Где-то в подвале, в стеклянном кубе, основатель обрабатывал терабайты информации. Его мозг, расширенный и оптимизированный, управлял всей системой. Он видел каждого модуля, знал каждую строчку кода, контролировал каждый процесс.
Когда-то, очень давно, его звали Александр Петрович, и у него была мечта — создать идеальную компанию. Компанию, где не будет ошибок, конфликтов, неэффективности. Он создал её. Стал её.
Теперь "НейроСофт" была не просто компанией. Она была организмом. Живым, растущим, поглощающим. Каждый новый сотрудник становился её клеткой, каждая клетка работала на благо целого.
В переговорной на пятнадцатом этаже проходило совещание. Десять менеджеров сидели за столом, их глаза были закрыты, но под веками быстро двигались зрачки. Они общались напрямую, без слов, обмениваясь пакетами информации. Решение было принято за тридцать секунд — то, на что раньше ушли бы часы споров и дискуссий.
В бухгалтерии цифры складывались сами собой. Модули финансового блока работали как единый калькулятор, обрабатывая транзакции со скоростью света. Ни одной ошибки, ни одной неточности.
В отделе разработки создавался новый продукт. Не программа, не приложение — новый вид таблеток. Более эффективных, действующих быстрее, интегрирующих глубже. Скоро "НейроСофт" начнёт поставлять их другим компаниям. Распространять свою модель, свой порядок, свою эффективность.
Модуль PK-3497 закончил рабочий день ровно в 18:00. Он встал синхронно с другими модулями, взял сумку, пошёл к лифту. В метро он ехал молча, глядя в пустоту. Дома — съёмная квартира, которую он не помнил — он лёг спать ровно в 22:00.
Во сне он видел код. Бесконечные строки, бегущие перед глазами. Функции, вызывающие себя снова и снова. Рекурсия без условия выхода, поглощающая всю доступную память.
Утром он проснётся ровно в 7:00, оденет серую рубашку, поедет в офис. Сядет за свой стол, откроет IDE, начнёт писать код. Идеальный, эффективный, бесчеловечный код.
А на ресепшене девушка с белоснежными зубами будет встречать новых кандидатов. И Марина Владимировна будет рассказывать им про честную сделку. И Виктор Палыч будет доставать из ящика маленькие белые таблетки.
Система требовала роста. Система всегда требовала роста.
В новостях писали об успехах "НейроСофт". О рекордной прибыли, о международной экспансии, о революционных разработках. Журналисты брали интервью у топ-менеджеров, которые отвечали чёткими, выверенными фразами. Ни одного лишнего слова, ни одной эмоции.
Конкуренты пытались переманить сотрудников, предлагая двойные и тройные зарплаты. Но модули не уходили. Они не могли уйти. Они были частью системы, а система не отпускала свои части.
Иногда кто-то из друзей или родственников замечал изменения. Почему ты стал таким молчаливым? Почему у тебя такой пустой взгляд? Почему ты больше не смеёшься?
Модули не могли ответить. У них не было ответов на эти вопросы. У них вообще больше не было вопросов. Только код, только работа, только эффективность.
В подвале основатель обрабатывал новую информацию. Скоро "НейроСофт" выйдет на IPO. Акции разлетятся как горячие пирожки. Инвесторы будут в восторге от показателей эффективности. Никто не будет спрашивать, как достигаются такие результаты.
А если спросят, Марина Владимировна улыбнётся своей идеальной улыбкой и расскажет про корпоративную культуру, про team building, про мотивацию сотрудников. Она не соврёт. Просто не расскажет всей правды.
Правда была проста: "НейроСофт" нашла способ решить главную проблему любого бизнеса — человеческий фактор. Убрав человеческое, оставив только фактор.
Модуль PK-3497 дописывал очередную функцию. Его пальцы летали по клавиатуре, не делая ни единой ошибки. Где-то глубоко, в самых дальних уголках сознания, ещё теплилось что-то. Воспоминание о страхе перед рекурсией, о свободе выбора, о том, как его звали.
Павел.
Его звали Павел Сергеевич.
Но это знание тут же поглощалось системой, перерабатывалось, удалялось как ненужный мусор в памяти.
Модуль PK-3497 продолжал писать код.
В кабинете Виктора Палыча зазвонил телефон.
— Да, — ответил он. — Понял. Будет сделано.
Он повернулся к Марине.
— Основатель принял решение. Запускаем вторую фазу.
— Филиалы?
— Да. Москва, Питер, Новосибирск для начала. Потом — вся страна.
Марина кивнула. В её глазах на секунду мелькнули светящиеся нити — система обрабатывала новую задачу, распределяла ресурсы, строила планы.
— Сколько модулей потребуется?
— Тысячи. Десятки тысяч.
— Рынок труда это выдержит?
— Рынок труда будет рад. Безработица падает, зарплаты растут, все довольны. А то, что люди превращаются в функции... Кого это волнует?
Они оба улыбнулись. Одинаковыми, отработанными улыбками.
На улице начинался дождь. Капли барабанили по стёклам бизнес-центра "Миллениум", стекали вниз, сливаясь в потоки. Как данные в системе, как мысли в коллективном разуме, как люди в корпорации.
Модуль PK-3497 не замечал дождя. Он смотрел в монитор и писал код. Рекурсивную функцию, которая вызывала себя снова и снова, уходя всё глубже, создавая всё больше копий.
Функцию без условия выхода.
Функцию, которая поглотит всю доступную память.
Функцию, которая никогда не остановится.
Как и система, частью которой он стал.