Рустам Халилович Халилов просыпается в пять утра. Не потому что надо - привычка. В Ташкенте он тоже вставал в пять, чтобы успеть до жары полить виноград во дворе школы. Теперь винограда нет, школы нет, есть съёмная однушка в Бирюлёво и белая Шкода Октавия с шашечками.
Умывается, смотрит в зеркало. Морщины как теорема Пифагора - откуда ни считай, всё равно получается сорок пять. Бреется старой электробритвой "Харьков", которую возил с собой через три границы. Она жужжит как шмель над дыней, и это единственный звук родины в московской квартире.
Заваривает чай. Настоящий, зелёный, из пиалы. Соседи русские удивляются - как это без сахара? А как это с сахаром, удивляется Рустам. Чай - это же не компот.
Включает приложение. Семнадцать заказов уже висит. Москва не спит, Москва страдает. И едет куда-то в пять тридцать утра.
Первый пассажир садится у метро "Павелецкая". Костюм за тысячу долларов, галстук за двести, а глаза - как у бездомной собаки.
- В Москва-Сити, - бросает, не здороваясь.
Рустам включает навигатор, хотя дорогу знает наизусть. Просто так спокойнее - женский голос говорит куда ехать, как будто жена рядом.
- Рано на работу, - замечает Рустам. - У нас в Ташкенте говорят: кто рано встаёт, тот либо пекарь, либо несчастный.
Пассажир усмехается:
- Я, видимо, второе. Хотя зарабатываю как сто пекарей.
- А счастье разве в деньгах? - философски тянет Рустам, перестраиваясь в левый ряд. - Вот у меня дядя был, Махмуд-ака. Всю жизнь лепёшки пёк. Умер в девяносто три года. Перед смертью сказал: "Я прожил хорошую жизнь - каждое утро люди улыбались, покупая мой хлеб."
Пассажир молчит. Потом вдруг спрашивает:
- А вы? Вы счастливы?
Рустам задумывается, объезжая яму размером с арбуз.
- Знаете, я математику преподавал двадцать лет. Дети меня любили. Потом пришлось уехать - семью кормить надо. Сын в МГУ учится, дочка в медицинский поступает. Жена в Ташкенте ждёт. Счастлив ли я? Наверное, да. Я делаю что должен. А счастье... счастье это когда твой долг совпадает с твоей радостью. Пока не совпадает, но я работаю над этим.
Мужчина в костюме достаёт телефон, что-то быстро печатает.
- Слушайте, а можете довезти не в офис, а в другое место?
- Конечно, вы же платите.
- На Чистые пруды. Там кафе одно есть, узбекская кухня. Я туда двадцать лет не заходил.
Разворачиваются. Москва просыпается нехотя, как студент после вчерашнего. Пробки начинают набухать как тесто на солнце.
- Знаете, - вдруг говорит пассажир, - я ведь в детстве мечтал стать учителем. Истории. Потом отец сказал - иди в экономический, учителя голодают. И вот я не голодаю. У меня три квартиры, дом в Барвихе, счета в четырёх банках. И каждое утро я еду в офис как на каторгу.
- Ещё не поздно, - пожимает плечами Рустам. - Мой сосед по даче в Ташкенте, ему шестьдесят было, вдруг начал французский учить. Все смеялись. А он через два года в Париж поехал, теперь там экскурсии водит. Прислал фотографию - стоит у Эйфелевой башни, улыбается как дурак. Счастливый дурак.
Доезжают. Мужчина расплачивается, выходит, поворачивается:
- Спасибо. За... разговор.
- Не за что. Плов обязательно закажите. Утренний плов - это как молитва, только вкуснее.
Следующий заказ - девушка от бизнес-центра до Арбата. Садится, сразу в телефон уткнулась. Потом Рустам слышит - всхлипывает.
- Салфетки в бардачке, - говорит мягко.
- Спасибо... Извините, я просто...
- Не извиняйтесь. Слёзы - это как дождь. Необходимы для роста.
Девушка смеётся сквозь слёзы:
- Вы психолог?
- Я таксист. Бывший учитель. А психологи - они теорию знают. Я жизнь знаю. Расставание?
Девушка кивает.
- Три года были вместе. Я думала, поженимся. А он вчера сказал, что встретил другую. Моложе. Красивее.
- Красивее - это как? - искренне удивляется Рустам. - Вот у нас на базаре дыни продают. Одна красивая, жёлтая, ровная. Другая - кривая, с пятнами. Покупаешь красивую - а она внутри как вата. А кривая - сладкая, сочная, пахнет так, что пчёлы слетаются. Красота - она разная бывает. И не всегда снаружи.
- Да какая разница, - машет рукой девушка. - Он выбрал её.
- А может, и хорошо? У нас говорят: лучше узнать вкус дыни до покупки, чем после. Представьте, вы бы вышли замуж, дети, ипотека, а потом бы он ушёл. Вот это было бы больно. А так - три года потеряли? Нет, приобрели. Опыт приобрели. Теперь знаете, какого мужа не надо выбирать.
Девушка уже не плачет, задумчиво смотрит в окно.
- Вы женаты?
- Двадцать три года. Жена в Ташкенте.
- И не изменяете?
- А зачем? У меня есть плов, зачем мне гамбургер?
Девушка смеётся. Настоящим смехом, не через силу.
- Вот вы говорите - я бывший учитель. А по-моему, вы и сейчас учитель. Просто класс у вас на колёсах.
Высаживает её у какого-то министерства. Она оборачивается:
- Можно ваш номер? Вдруг ещё поплакать захочется.
- Конечно. Только лучше не плакать, а плов есть. От плова ещё никто несчастным не становился.
Третий пассажир - профессор лет семидесяти. Садится аккуратно, с достоинством вымершего мамонта.
- На Ваганьковское кладбище, пожалуйста.
Рустам кивает, трогается. Молчат минут пять.
- К родным? - осторожно спрашивает Рустам.
- К себе. Примеряюсь.
Рустам чуть не врезается в припаркованную Ауди.
- Простите?
- Не пугайтесь, молодой человек. Мне семьдесят восемь. Я всю жизнь преподавал квантовую физику. Воспитал трёх академиков, написал восемнадцать монографий. А вчера пришёл новый декан, мальчишка тридцати лет, и сказал - вы устарели, профессор. Ваши методы устарели, ваши знания устарели, вы устарели. Так что еду посмотреть, где буду лежать, когда окончательно устарею.
Рустам смотрит в зеркало заднего вида. У профессора глаза как у битого пса - даже жалости не просят, просто констатируют факт.
- А знаете, - начинает Рустам, - у нас в Узбекистане есть дерево - чинара. Ей может быть тысяча лет. И каждый год молодые деревья растут рядом - тополя, клёны, всякие. Растут быстро, красиво. А потом приходит жара - и они сохнут. А чинара стоит. Потому что у неё корни глубокие, до подземных вод достают. Вот вы как чинара. А этот ваш декан - тополь. Красивый, молодой, а корней нет.
Профессор усмехается:
- Красивая метафора. Но меня всё равно уволили.
- А кто сказал, что работа - это единственное место, где можно учить? Вот я в такси работаю, а всё равно учу. Только теперь не математике, а жизни. Вы знаете квантовую физику? Напишите книгу простым языком, для детей. Или блог заведите. У моего сына преподаватель есть, ему восемьдесят два, так у него на Ютубе миллион подписчиков. Объясняет сопромат на пальцах. Студенты его дедушкой зовут.
- Я не умею в эти ваши интернеты...
- А я не умел водить машину. Научился в сорок три. Сын научил. Сначала я в столб въехал возле дома. Соседи смеялись. А теперь вот вожу. И даже профессоров вожу.
Подъезжают к кладбищу. Профессор сидит, не выходит.
- Знаете что, - вдруг говорит он. - Отвезите меня лучше в МГУ. К старому корпусу физфака. Я там студентов у входа поймаю, лекцию прочитаю. Бесплатно. Пусть декан подавится своей молодостью.
Разворачиваются. Профессор вдруг оживляется:
- А знаете, я ведь тоже в Средней Азии был. В Самарканде, на практике. Девятнсот шестьдесят третий год. Там девушка была одна, Гульнара. Я хотел на ней жениться, но мама сказала - не пара она тебе, из простых. Дурак был, послушался. Женился на "подходящей". Развелись через пять лет. А Гульнару я до сих пор помню. Интересно, жива ли?
- Найдите, - говорит Рустам. - Сейчас же интернет есть. Найдите и позвоните. Что терять-то?
- В моём возрасте? Смешно.
- А что смешного? Любовь - она как радиация. Период полураспада бесконечный. Вы же физик, должны знать.
Профессор смеётся. Впервые за поездку - искренне, молодо.
- Вы знаете, вы очень необычный таксист.
- А вы очень обычный профессор. Все профессора думают, что жизнь кончается с пенсией. А она только начинается. Просто другая жизнь.
Высаживает профессора у МГУ. Тот выходит, выпрямляется, расправляет плечи. Идёт к кучке студентов как на бой. Рустам улыбается, трогается с места.
День катится к вечеру как арба под горку - неспешно, но неотвратимо. Ещё десяток пассажиров. Каждый со своей болью, своей радостью, своей историей. Женщина, которая везёт коту торт на день рождения. Парень, который едет делать предложение и репетирует речь. Бабушка с вокзала, которая час рассказывает про внуков.
Вечером Рустам паркуется во дворе. Поднимается домой. Звонит жене по ватсапу.
- Как день прошёл? - спрашивает она.
- Хорошо. Людей возил.
- Устал?
- Не больше обычного.
Не рассказывает, что сегодня спас три жизни. Может, не спас, но подлатал точно. Не рассказывает, что профессор прислал сообщение - нашёл свою Гульнару, завтра встречаются. Что девушка написала - встретила нормального парня в кафе, куда зашла плов есть. Что мужчина в костюме уволился к чертям и открывает детский образовательный центр.
Не рассказывает, потому что это его работа. Не таксиста - учителя. Просто класс у него теперь на колёсах, а учебник - сама жизнь.
Засыпает Рустам спокойно. Завтра в пять утра встанет опять. Умоется, побреется, выпьет чаю из пиалы. И поедет учить. Москва большая, учеников хватит.
А где-то в Ташкенте его жена тоже ложится спать и думает: хороший у меня муж. Работает, семью содержит. Не знает она, что муж её не просто таксист. Он терапевт душ человеческих, починщик сломанных судеб, сеятель надежды на московском асфальте.
И это, наверное, важнее любых денег. Потому что деньги кончаются, а добрые слова, сказанные вовремя, живут годами. Прорастают как зёрна, дают всходы, когда их совсем не ждёшь.
Москва спит. В тысячах квартир люди видят сны. И может быть, хоть в некоторых из них стало сегодня чуть светлее. Благодаря узбеку средних лет, который возит людей по московским улицам и между делом чинит им души.
Как говорил его дед: "Неважно, что ты делаешь. Важно, как ты это делаешь. Можно быть падишахом и остаться никем. А можно водить ишака и стать мудрецом."
Рустам водит Шкоду Октавию. Но дед бы им гордился.